Клинт делал два-три шага, потом останавливался и продолжал говорить, пока не оказался от лошади в нескольких шагах. В эту минуту малейшая ошибка в действиях человека могла все испортить, но Клинт знал лошадей, и особенно хорошо знал он Дымку.
Он был уже так близко, что вот-вот мог потрогать лошадь. Медленно и тихо ковбой поднял руку и остановил ее в нескольких дюймах от Дымкиной морды. Дымка взглянул на руку и захрапел, но скоро вытянул шею и осторожно понюхал ее. Он снова захрапел и отдернул голову, понюхал руку снова, потом опять и опять, и с каждым разом храп его становился слабее, пока наконец он не позволил руке коснуться своих ноздрей. Пальцы долго гладили нос лошади, потом поднялись выше, долго гладили между глаз, потом между ушей. Пять минут спустя Дымка прошел по всему коралю вслед за сияющим ковбоем.
Повозки обоза, вычищенные и нагруженные, готовы были двинуться в путь, табун был собран и разбит на десятки по ездокам. Джефф в последний раз окинул взглядом транспорт, махнул рукой, вожатый тронул свою лошадь, и сквозь широкие ворота ранчо потянулись повозки, и всадники, и табун. Весенний объезд был открыт.
В этот год Дымка побил все рекорды в ученье, и, когда пришел конец осеннему объезду и в последний раз, перед тем как отпустить его на зимние пастбища, Клинт снял с него седло, по обоим бокам на плечах у него были маленькие пятнышки белого волоса величиной с доллар — это были следы седла, медали за хорошую работу. В обращении со скотом Дымка смыслил теперь немногим меньше, чем старые ковбойские лошади того же табуна.
Одно не вязалось с рекордом — брыкливость. Дымке по-прежнему каждое утро надо было сколько-нибудь побуянить, а иной раз он буянил не в меру, — все зависело от того, насколько холодная была погода. Но Клинт не обращал на это внимания. Бывало, ему говорят:
— С такими шутками лошади грош цена.
Но на этот счет у Клинта были свои соображения. Он не без причин старался сохранить за Дымкой брыкливость. Старый Том Джервис (иногда его звали Старый Гризли), инспектор и совладелец компании «Рокин Р.», однажды летом примкнул к обозу, чтобы посмотреть, как «работают скот» его ковбои. Это был старый скотовод, который возился с коровами и быками еще в те времена, когда рога у них были вдвое длиннее, чем сейчас. Он безотлучно сидел на «отборочном поле», и там-то увидел он Дымку.
Клинт почувствовал, что взгляд Старого Тома упал на Дымку, едва он подъехал с ним к стаду, и мурашки прошли у него по спине, когда он заметил, что Старый Гризли не спускает с его лошади глаз. Клинт знал, что Старый Том падок на хороших лошадей, он слыхал о ковбоях, которые по милости Старого Гризли попадали в тюрьму, если отказывались продать полюбившуюся старику лошадь. Теперь времена не те, но Гризли остался Гризли, а Дымка был ведь его собственностью.
