Но Ферн не хотела кротости. Она хотела снова быть целой, снова быть собой, а Колин пусть будет где-то рядом, в стороне.
Дверь гостиной открылась, свет в ней погас. Ферн быстро легла под одеяло, натянула его до подбородка, несмотря на теплую ночь, и, повернувшись спиной к двери, слушала, как муж идет в спальню.
Остановился. Видимо, оглядывает комнату, чтобы разобрать в темноте очертания мебели. Снова шаги. Приблизились к другой стороне кровати, но, вместо того чтобы остановиться, двинулись вокруг. Ферн чувствовала, как его рука тянется по одеялу, словно указывая ему направление.
Когда он повернул за угол в ногах кровати, она закрыла глаза, то ли боясь, то ли надеясь, что он дойдет до нее и... что?
Чего бы Ферн ни ожидала, ее постигло разочарование: ближе Колин не подошел. Наоборот, отступил на пару шагов от кровати, раздернул шторы, открыв сначала одно, затем другое окно и впустив в комнату соленый воздух.
Шаги удалились, Колин снова обошел кровать. После секундной тишины на матрас опустилась тяжесть, превышавшая вес Ферн, и ее тело начало сползать к нему. Поняв, что происходит, она тут же передвинулась на более надежное место.
Пальцы Колина легко коснулись ее шеи, запутались в растрепавшейся прическе, но Ферн лежала неподвижно, и он убрал руку. Вскоре она услышала его медленное сонное дыхание, которое иногда прерывалось нетрезвыми всхрапываниями.
Прошло очень много времени, прежде чем Ферн тоже смогла уснуть.
Ее разбудил пронзительный крик чайки. Какое-то время она лежала, глядя сквозь двойные прямоугольники окон на покрытые шифером крыши, на расстилавшееся над ними голубое небо. Его пустота отражала в ней что-то новое, что-то настолько обширное, что она не могла заключать в себе.
День будет жарким. Несмотря на ранний час, она уже вспотела под простыней. Стеганое одеяло и покрывала кучей лежали в ногах кровати – должно быть, она столкнула их туда во сне.
Ферн осторожно встала, чтобы не потревожить мужа, который раскинулся поверх одеяла, как дремлющий греческий бог: прекрасно вылепленные мышцы спины расслаблены, лицо полускрыто в сгибе локтя. Ферн разглядывала его с опасением, неуверенностью и каким-то бессознательным возбуждением от того, что лишь она могла видеть это воплощение мужской силы, безвольно лежащее перед ней... почти беззащитное. И, к ее стыду, желание тоже было частью этих эмоций.
Отвернувшись, Ферн посмотрела на улицу, легкий соленый ветерок холодил ей кожу. Несколько прохожих уже спешили куда-то по делам, видимо, рабочие и слуги. Ей следует задернуть шторы – если кто-нибудь из них поднимет голову, то сможет увидеть ее у распахнутого окна. Ну и пусть.
