Когда я наконец поняла, что ничего не понимаю, то есть Танькиной спешки и этого волочения меня по темным ступенькам с шестого этажа, я уперлась. Остановилась и пригрозила, что никуда дальше не пойду, если она не объяснит мне, что происходит?
— Пожалуйста, не сейчас! — прикрикнула Татьяна. — Ты как капризный ребенок! Меня можно назвать паникером?
Немного помедлив, я вынуждена была согласиться, что такого о ней не скажешь.
— Тогда просто доверься мне и помолчи! Я тебе все объясню. Позже.
Понятно, почему я заартачилась. Такой озабоченной я подругу давно не видела. Значит, она считала, что дело серьезное.
На первом этаже Татьяна остановилась. Послушала, как лифт с каким-то пассажиром или пассажирами — пошел наверх и опять потащила меня к входной двери.
На улицу мы с нею просто вывалились и броском пересекли двор, чтобы остановиться у дома напротив, где среди высоких, давно нестриженых кустов самшита, она наконец дала мне возможность перевести дух — усадила на лавочку.
— Нас со стороны дома не видно, зато перед нами двор как на ладони, отдышавшись, довольно произнесла Танька.
А я в слабом свете уличного фонаря, который мерцал где-то вверху вполнакала, как глаз больного динозавра, осмотрела свои новые босоножки. Как в такой гонке я не сломала каблук? Или собственную ногу. Определенно, Татьяну надо срочно выдать замуж, тогда на подобные эскапады у неё не останется времени.
Артем Татьяну любил. По-братски. Может, находил в ней то, чего не было во мне: самостоятельности, смелости, отсутствия преклонения перед авторитетами… Подумать только, ещё совсем недавно я считала, что всякий человек старше меня, непременно умнее… Конечно, я имела в виду близких людей.
Танька сидела молча, думала о чем-то своем, потому я её затеребила.
— Теперь наконец ты можешь объяснить, почему мы неслись, как на пожар?
— Скажи, а внешность этого Рафика ты хорошо запомнила? — не отвечая на мой вопрос, сама спросила подруга.
— Да я вообще его не видела, только слышала голос.
— А разве ты не говорила, что он, скорей всего, был в той машине, которая вас обстреляла.
— Это сказал тот самый водитель, которого я выбросила из машины. А видела я одного Стопа — что его так зовут, знаю, опять-таки, со слов того же бандита — как он целился в меня из автомата и улыбался… Веришь ли, весь мой страх сразу куда-то делся, словно перетек в тихую ярость. Наверное, так чувствуют себя дуэлянты, которые, нажимая на курок, думают: "Или я его, или он меня!"
