— Как вам Израиль? — спросила Мириам.
— По-моему, некоторые израильтяне относятся к неевреям как к людям второго сорта. Будто считают себя элитой богоизбранных. Из всех стран только здесь я чувствовал себя ничтожеством. А как ваши друзья из армии и полиции обращаются с палестинцами! Словно завоеватели, чья цель — подавить… Извините за резкость.
Мириам отвела взгляд, прежде чем ответить. Но когда она заговорила, в ее глазах сверкало пламя иного рода.
— Нет. Вы правы. Многие туристы поражаются, приехав сюда. Когда-то мы были побитыми собаками. Теперь на нашем месте палестинцы, а люди жалеют побитых собак. В газетах об этом много пишут. Бывшие узники концлагерей считают, что мы ведем себя как нацисты. Но это не так. Мы ведем себя как евреи, которые сражались в Варшавском гетто. Мы воюем с террористами и арабскими странами на всех рубежах за свободу и маленькую родину, где могли бы жить по своим обычаям.
— А как насчет палестинских семей, у которых вы отняли дома и земли, хотя потеряли их и покинули восемнадцать столетий назад?
— У арабов земли хватает, а у нас родины не было до образования государства в 1948 году. Здесь наша древняя земля. Свитки Кумрана — наша древнейшая Библия — написаны о еврейском народе. Кое-кто думает, что мы готовимся к пришествию Мессии… Я согласна, нам следует больше заботиться о людях и всеми силами пытаться достичь мира… Жить бок о бок, как добрые соседи… Если нам позволят.
Рубен наступил на горло своим эмоциям. Его интересовала Мириам, а не ее политические взгляды. Он быстро сменил тему:
— Солдат женского пола пускают на фронт?
— Обычно нет. Моя мама добровольцем сражалась за независимость. Отец говорит, мужчины теряли разум и жестоко мстили, если в бою ранили их женщин, — ответила Мириам.
Еще она поделилась своим намерением изучить археологию и поступить на работу в Еврейский университет и Израильский департамент древностей и музеев.
Рубен с удовольствием слушал бы, как она читает прогноз погоды за прошлый год. Мириам околдовала его.
— А вы? — Огромные глаза лишали Рубена воли. В горле застрял ком. Во рту пересохло. — Чем вы занимаетесь? Вы столько знаете о Кумране. Кто вы? Археолог?
— Нет, я подрывник-неудачник.
Они снова рассмеялись.
Мириам испытывала то же самое из-за Рубена. Она не привыкла за кем-то бегать. Мужчины всегда сами приходили к ней, а она выбирала. Но ей так отчаянно хотелось быть рядом с этим голубоглазым гоем, что она поменялась с коллегой двумя сменами ради несчастных тридцати минут.
