вместо –
ангел становится в строй.
("Шестая рота")
Вообще-то христианских реалий, знаков, образов, мет в стихах Соколкина очень много. Но под каким странным углом, в каком диком изломе они подаются…
Гряди ж, Иисусе Господи, скорее…
Утробу выжги матери-земли.
И далее…
…рождаясь, рвём скорее пуповину,
заражены – свободой от Тебя.
Христос, выжигающий утробу матери-земли и заражающий свободой? Я – по аналогии – вспомнил диковинную поэму Юрия Кузнецова "Путь Христа", в которой Мария Магдалина объявила Христа виновником всёх её злоключений (Христос отверг плотскую любовь Марии Магдалины, и она "с горя пошла по рукам").
А вот ещё… молитва, нет, скорее, ропот русского Иова…
Ты, как мечом, крестом своим Христовым,
любя, мне душу с телом раздвоил.
Пустив по ветру обе половины.
И как изжить, избыть этот роковой раскол?
Может быть, через обожествление Народа, Рода?
"След Сущего в земных трёх ипостасях: я и Народ мой, и Святая Русь".
Ну что же, может быть, это – вариант. И к нему следует отнестись со всей серьёзностью…
Но казаха, тунгуса и дикого ныне еврея
к океанам-морям,
словно твой Моисей, вывожу.
Потому что я русский,
я знаю безбожные годы:
как простой мужичок,
что коряв, хитроват и бескрыл,
глядя Богу в глаза,
создавая Империи своды,
по колено в кровище величие духа творил.
И свои семена сею я уже в наших потёмках.
По ночам умирая,
с утра возвожу русский Храм.
И по крови моей,
заливающей землю потомков,
корабли уплывают к неведомым материкам.
Но через несколько страниц после этой надрывно-лукавой географической фанфаронады – читаю…
...пока сквозь пепл
взрастал славяно-русский хам,
сживая на корню норманнского урода.
("Господь с тобой, моё языческое "я"…")
Вот так, значит. Взял своего боженьку – да за ноженьку. Отчего? Да оттого что…
Взрослея памятью, пойми,
что вне Голгофы
свобода совести простительна юнцам,
но не тебе, душа…
Не то сихея поэта трагически мечется между славянским родовым капищем и молельней. Не то Святогор хрипло и кроваво проламывается из гроба. Но куда? Реальность закатана в сто слоёв: язычество прорастает в Христианство, сверху на него ложится классическая европейская культура со всеми её соблазнами, затем на это накладывается советское бытие, а потом – как довершение – бытие постсоветское, рыночно-демократическое. Где правда? Правду не видать. Вместо неё – безостановочное движение. Деревья пожирают корнями землю, с церквей валятся кресты, из бездны кричит незачатый плод, бегут крысы, летят над землёй чёрные всадники, вспыхивают и гаснут степные рати – то половецкие, то монгольские, то хазарские. Проходят века и тысячелетия, но широкое поле русской судьбы – неизменно и неизменчиво.
