День Литературы, 2008 № 04 (140) | страница 3
А теперь о везении. Дали Бородину убийственный срок, но случилась перестройка, и выпустили всего через 5 лет. В лагерях удалось написать и даже переслать в письмах свои первые книги. Нашлись люди, как из демократического, так и из патриотического лагеря, перевозившие эти рукописи в заграничные издания. Спасибо скажем и Илье Глазунову, и Борису Мессереру. Оба между прочим – художники.
Его книги переведены на все основные европейские языки, он сидел в лагере, а ему присваивали европейские престижные литературные премии. Жаль, не досидел до Нобелевской премии, которую ему уже пророчили. И дали бы, просиди он ещё лет пять. В конце концов, чем он хуже турецкого писателя Орхана Памука?
К счастью, западные политики, поддерживавшие Леонида Бородина, не вникали в суть его творений. Вот и Нобеля могли бы дать, как политическому страдальцу. А то, что Леонид Бородин – убеждённый русский националист, они поняли лишь после его освобождения. И дружно отвернулись.
Помню, вскоре после выхода его из лагеря в 1987 году, я позвал его в поездку в его родной Иркутск вместе с группой журнала "Москва". Это тоже оказалось неким символом. У меня тогда вышла нашумевшая статья "Очерки литературных нравов", Михаил Алексеев относился ко мне с большим уважением, вот я и осмелился навязать ему в группу совсем ещё не автора "Москвы", недавно освобожденного Леонида Бородина. Михаил Алексеев согласился, и уже в родном Иркутске бывшего зэка принимали как известного писателя. Кстати, замечу, что позже, когда на место Алексеева на короткий период пришёл Владимир Крупин, я уговорил Леонида Бородина дать для журнала повесть "Год чуда и печали", которая меня очаровала не меньше, чем "Маленький принц" Антуана де Сент-Экзюпери. К сожалению, Владимир Крупин вернул мне её со словами: "Она нам не подходит, пусть Бородин принесёт что-нибудь лагерное". Но у Леонида Бородина, многолетнего сидельца, практически ничего лагерного не было.
И все-таки наша совместная поездка в Иркутск от журнала "Москва" каким-то мистическим образом определила дальнейшую литературную судьбу Леонида Бородина. И Михаил Алексеев как бы передал символическую эстафету будущему редактору.
От всей души поздравляю тебя, Лёня, с твоим юбилеем. Здоровья, здоровья и ещё раз здоровья! А всё остальное у тебя есть.
Твой друг
Владимир БОНДАРЕНКО
Юрий Павлов " ТОЛЬКО Б СУМРАК ПОКОРОЧЕ..."
16 февраля 1969 года Юлий Даниэль, находившийся в лагере, в письме на волю сообщает о вновь прибывших – Вячеславе Платонове и Леониде Бородине – и высказывает неожиданное предположение о них: "А вообще, кажется, "кваском попахивает"" (Здесь и далее письма и комментарии цитирую по книге: Даниэль Ю. "Я всё сбиваюсь на литературу…" Письма из заключения. Стихи. – М., 2000). Почти через 30 лет Александр Даниэль так пояснил слова своего отца: "Т.е. склонные к "квасному патриотизму" Л.Бородин и В.Платонов попали в лагерь за участие в подпольной организации ВСХСОН. … Идейной базой этой организации было православие; однако в программе ВСХСОН присутствовали также элементы идеологии, которая впоследствии получает название "национал-патриотической"".