Откровенно, с легкой иронией сетует, что многому не научился в Париже: "Ночью орудовал лопатой, кстати сказать, весьма неважно, что обусловило кое-какие замечания о том, что я-де наверное "москвич". Вообще я здесь несколько в диковинку и слыву за "чистеёху" и т.п. Но всё это – пустяки, поскольку всё временно и настает час, когда все, в том числе и мы, – станем на своё место".
Вот-вот, и Швейцер о том же! Вокруг все вшивые – одни уголовники, воровство, спекуляция, мат-перемат!..
Чем-то напоминает мне эта мадам лютую ненавистницу России демократку Новодворскую. Если верить этим мадам, то и войну выиграли спекулянты да уголовники. Сталин – вор в законе. Маршалы Шапошников и Василевский – паханы Генштаба. Адмиралы Исаков, Кузнецов, маршал Рокоссовский – братки. Капитан Гастелло, Иван Кожедуб, ровесник Мура Тимур Фрунзе, в подлиннике читавший французскую и немецкую литературу, – шестёрки…
Интересно, а русский солдат с девочкой на руках, монументом застывший в берлинском Трептовпарке, – символ воина-освободителя Европы – он-то на какой зоне срок отбывал?..
"Все это – пустяки…" – пишет Георгий. Он уже покаялся своим тёткам, что когда был на перевалочном пункте в Алабино, сгущал краски: это было сугубо "под непосредственным влиянием момента". И не без гордости – жизнь, действительно, учит! – в последнем его письме такие вот строки: "Теперь вот уже некоторое время, как я веду жизнь простого солдата, разделяя все его тяготы и трудности. История повторяется: и Ж.Ромэн, и Дюамель и Селин тоже были простыми солдатами, и это меня подбодряет!"
Нет, не убеждают мадам Швейцер такие письма "неизвестного солдатика", было ожившего, было приблизившегося к своим сверстникам" И строчит мадам открытое письмо Анастасии Цветаевой.
"Почему его взяли в армию? Ведь у студентов тогда была бронь", – без тени сомнений утверждает Швейцер, словно она ведала мобилизационными вопросами Генштаба. Да в Литинституте не было никогда никакой брони!
"Если он "убыл в медсанбат", то почему он туда не "прибыл" или почему его не нашли среди мёртвых?" – путает карты мадам – полный профан в вопросах военной администрации. Так будет известно, в тот жаркий июльский денек наступательной операции "Багратион", когда тяжело раненного бойца Эфрона санитары вытащили с поля боя (без рук? без ног? с разорванным осколками снаряда телом?..), еще 300 человек из 3-го батальона – как корова языком слизала! Батальон больше никогда не упоминался в документах 437-го полка. И все, павшие в бою смертью храбрых, "убыли" туда, где архивы не ведутся – даже для таких ревнителей протоколов, как мадам Швейцер.
