Может, сёстры и жили бы дружно, если бы видались реже, а не по десять раз в день, да и квартировались бы не под одной крышей, как сейчас, а врозь. Родственник всегда ближе, дороже, когда он живёт далеко и ничего не просит...
Большой дом соседей Лидии Васильевны, поделённый на комнатки и чуланы с отдельными входами и выходами, напоминал гигантский улей. Супруга Терентия Савельевича, дородная Анастасия Михайловна целыми днями занималась домашними делами дочерей: заходила и выходила в одни двери, потом, скрывалась в другой комнате, наводила там порядок и шла в комнату третьей дочери... Я заметил, что весь дом подчинялся ей, хотя дочери и зятья что-то бурчали ей вслед, но вслух возразить или перечить остерегались.
Я удивлялся, как она легко носила своё грузное тело и не повышала голоса даже тогда, когда зятья, изрядно подвыпив, начинали сводить счёты, делить имущество неумерших ещё тестя и тёщи. Если дело доходило до рукопашной, и начинали трещать рубашки, во дворе, прихрамывая, появлялся Терентий Савельевич и зычно командовал:
– А ну, марш по домам? – и начинал вталкивать зятьёв в их закутки. Тут уж доставалось и дочерям: – Вы-то чего раскудахтались, мокрозадые?! Чего не поделили? Ну-ка, тащите домой своих героев! Выгоню завтра же всех из дома! Продам всё! В город уйду! – грозился старик.
На следующий день, помогая ему пилить дрова, поливать сад, я спрашивал, чего он терпит таких зятьёв?
– А куда денешься? – выдохнул старик. – Какой палец не укуси, одинаково больно. Вот так и дети. Ради дочерей, внучат терпим... – задумался и грустно закончил: – Теперь уж недолго осталось терпеть... Что станет с моим домом? Ведь в нём я родился... Раньше бывало хоть раз в месяц со старухой обязательно ездили в Первопрестольную. Настоящий был праздник! А теперича Первопрестольную видим в день десятки раз. И что? Ни душе отрада, ни голове – разум. Вот так вот, сосед, – сокрушался старик.
Как-то Терентий Савельевич спросил, зачем я держу такую здоровенную собаку, да ещё в доме, и кормлю, видать не пищевыми отходами ("Брось мосол и пусть грызёт, зубы-то, что у волка!"), прогуливаю, словно человеческое дитё? ("Посадил бы на цепь и пусть сидит.") Я, как мог, деликатно объяснял, что доберман – такая порода, которая должна жить в тепле, её специально для этого и выводили два века тому назад. А прогуливая собаку, я восстанавливаю своё изношенное после инфаркта здоровье, и что Радж очень положительно влияет на детей... Сосед во многом соглашался со мной, кивал плешивой с жиденькими волосами на висках и затылке головкой, напоминавшей обдутый ветром одуванчик.
