И настал день.
И настал час.
И Гоша Пятаков надел рубашку, почистил туфли, побрился и бледный от волнения, от предстоящего счастья поставил Варвару Яковлевну в известность о том, что ему очень нужно в этот воскресный день съездить к заболевшему сослуживцу.
— Что с ним? — обеспокоенно спросила Варвара Яковлевна.
— Заболел, — неопределенно ответил Гоша. — Температура... Грипп, наверно, — он спешно завязывал шнурки на туфлях.
— А цветы взял?
— По дороге возьму, — буркнул Гоша и спохватился, но было поздно, сами понимаете, что было поздно.
— Не торопись, — сказала Варвара Яковлевна. — Успеешь.
И была она грустна, потому что знала — сейчас, вот в это утро, решится судьба их семьи. Она уже жалела о своем долгом молчании, о своей выдержке, жалела и о своей крепкой воле. Все это вдруг показалось ей совершенно ненужным по сравнению с тем, что сейчас произойдет между нею и Гошей. Да, и еще самолюбие. У нее было такое мощное самолюбие, что она выдержала несколько месяцев борьбы и страданий только благодаря этому качеству своей личности.
Она подошла к мужу, поправила ему галстук, одернула пиджак.
— Сядь на минутку, Гоша, — сказала она без желания на что-то намекнуть. Она мысленно давно звала его Гошей, и сейчас это словечко выскочило помимо ее воли. — Я тебе кое-что скажу.
— Ну? — откликнулся Гоша уже от двери.
— Если ты сейчас выйдешь, домой можешь не возвращаться.
— Что?
— Если ты сейчас выйдешь в эту дверь, я ее тебе больше не открою.
Бледный Гоша вернулся в комнату, сел и молча уставился в глаза своей жены Варвары Яковлевны.
— Почему? — спросил он.
— Ты сам знаешь. И я знаю. И она знает. Поезд приходит через сорок минут. До Курского вокзала ты доберешься на такси за двадцать минут. У тебя есть десять минут, чтобы подумать. Подумай.
Варвара Яковлевна взяла с телевизора маленький будильник и поставила его на стол между собой и мужем. Тот посмотрел на будильник, на жену, на пустой экран телевизора, потом уставился в пол.
Через пять минут он поднялся и вышел.
А девочка, которая набирала этот рассказ, от себя добавила:
— Далеко не уйдет.
Николай Подгурский ПИСЬМО ГАЛИНЕ. отрывок из романа
"А наша планета — это похотливый клещ,
только вот на чьем организме?"
Преп. Иустин (Попович)
Галя! В начале своего письма ещё раз прошу тебя простить меня за моё безобразное поведение на озере. Конечно же, я был не прав в своей бестактности и невнимании к твоему мнению. Однако, не надеясь, что ты сможешь выслушать меня до конца, решил тебе написать.
