Варвара Яковлевна прикинула — рядом поликлиника, детский сад и школа. Поликлиника... Детский сад... Школа... В поликлинику она дочку водит сама, до школы та еще не доросла, а вот детский сад... Пятакову частенько перед работой приходится забрасывать дочку в детский сад.
С тем и забылась беспокойным сном. Часто просыпалась и будто не спала — мысль ее не обрывалась сном, она была тут же, едва Варвара Яковлевна открывала глаза.
Заснула только к утру.
Но встала вовремя.
— Отведешь Светку в сад, — сказала она Пятакову. — Мне надо белье развесить.
— Хорошо, — сказал он.
Возражать не стал, не отнекивался, не морщился. Едва взглянув на мужа, поняла Варвара Яковлевна — нет его здесь, уж унесся. Сейчас посмотрит на часы, — сказала она себе. И точно — взгляд Григория Ивановича, в некоторой растерянности скользнув по столу, по стене, по тарелкам, прыгая беспорядочно и растерянно, остановился, наконец, на часах.
"Выйдет раньше, — сказала себе Варвара Яковлевна. — Ему ведь мало привести Светку в сад и, подтолкнув ребенка к детям, которые собирались на площадке, направиться к автобусной остановке. Еще минут десять потолкается, повертится, ножкой поиграет, глазками... Больше десяти минут не получится, у нее не будет на это времени... Если выйдет на десять минут раньше, значит, сад... Значит она там".
— Светка! — строго сказал Григорий Иванович. — Собирайся.
— Еще рано, — бросила пробный камень Варвара Яковлевна.
— Пока соберется... Вечно последние приходим, — проворчал Пятаков и, не доев картошку, пошел одеваться.
— Если торопишься, сама отведу, — хмуро, чтобы не вызвать подозрений, сказала Варвара Яковлевна.
— Да отведу! Господи! — отозвался из другой комнаты Пятаков.
— Отведи, если уж так хочется...
Пятаков не отозвался. Он брился в ванной, "После завтрака? — удивилась Варвара Яковлевна. — Он же не собирался бриться... Так, — сказала она себе, вбивая еще один гвоздь. — Так..."
Когда Пятаков с дочкой ушли, она осторожно приблизилась к зеркалу и посмотрела себе в глаза, окинула себя всю неприязненным взглядом. Полноватая фигура, замусоленный домашний халат, шлепанцы, которые давно пора выбросить, несвежие волосы, сероватое лицо, глаза... Настороженные, обеспокоенные, затурканные какие-то...
— Так, — пробормотала Варвара Яковлевна, и начала с того, что свои старые шлепанцы тут же сняла с ног и сунула в переполненное мусорное ведро. И халат сняла и, свернув в презренный комок, тоже сунула в ведро. Потом приняла душ. У нее было время, поскольку сегодня шла в типографию во вторую смену. Просушив волосы, отправилась в парикмахерскую. Свои густые еще волосы резко укоротила и слегка завила. Уже выходя из парикмахерской, вдруг увидела свою хозяйственную сумку... Со сломанными замками, надставленными ручками, растрескавшуюся и расползшуюся от возраста и непомерных грузов, которые ей приходилось перетаскивать. Вынув из сумки кошелек, она вышла из парикмахерской, не взглянув на нее.
