Телевидение — не просто равное чуду достижение XX века, это открывшийся человеку великий божественный замысел проповедовать добро и обличать зло не с амвона, а с небесной башни, и не на свой только приход, а на всё государство сразу, на всех граждан его. Советское телевидение пренебрегло этой возможностью. По глупости ли, сознательно ли — сейчас не будем разбираться. А если порой оно, вместе с радио что-то всё же проповедовало, то делало это, в отличие от "Голоса Америки", к примеру, бесстрастно, вяло, невнятно, не бросая на стол все козыри, бывшие у него на руках.
Результат известен. Ю.Асмолов мужественно напомнил о нём: "Ведь мы разбиты до войны /Почти без пламени и дыма". Понятно, о чём речь: разбиты в войне, которая называется "холодной".
Изменилось ли что-нибудь в этом смысле на нашем телевидении сегодня? Изменилось! В худшую сторону.
Стихотворение Ю.Асмолова, которое приведу ниже, обращено, конечно же, не к олигархам, раскупившим, как породистых лошадей, телеканалы, — к государственным деятелям. Вы...
Неужто позабыли, что молитвы,
Стихи и песни, пламенная речь
Способны разгромить врага до битвы,
Что Слово — Бог, а меч — он только меч.
…………………………………………….
Чтоб не застыть, зимой умеют пчёлы
В клубок сбиваться — люди не смогли.
И ходит ходуном большой наш улей,
И точит лезвие на брата брат,
И жалят, жалят, разроившись, пули,
И правых, и неправых — всех подряд.
Им радостно, сигнала ждущим ордам,
А я тону в безвылазной тоске.
И кажется, что я пишу на мёртвом,
Забытом напрочь всеми языке.
— Великий, могучий! — гордится родным языком каждый русский писатель. Он верит: книга, написанная на русском языке, будет прочитана, произнесённая речь — услышана. Нет веры в это — нет и писателя: перо его ржавеет, стило падает из рук. Задуманная книга, может быть лучшая, остаётся ненаписанной.
Ю.Асмолов свои книги написал. По молодости непоколебимо веря, что они дойдут до мужиков — книги больше частью о деревне — и будут прочитаны ими. Но вот и у него вера эта стала убывать: увидел, что книги, написанные с сочувствием к народу, с пониманием его бед и страданий остаются неизвестными ему. И не только потому, что мал их тираж, а цены высоки. Дело куда серьёзнее: в народе убита потребность в чтении. А что читать-то? — оправдываются люди. Не кто-нибудь — министр культуры объявил по ящику: русская литература умерла. Не удивительно, что в самой читающей когда-то стране, всё чаще встречаются теперь человеки, которые кроме наклейки на бутылке, не читают ничего. Они слушают анекдоты Жванецкого, Петросяна, Винокура, Задорнова и считают себя вполне приобщёнными и к культуре, и к общественной жизни.
