- Здравствуй! - сердито сказала она. - Не надо ничего, - иди! Не надо...
- Хозяева обидели? - спросил Евсей.
Он чувствовал, что это не так, но считал себя обязанным службою спросить именно об этом. Вынужденно вздохнул и добавил:
- На них всю жизнь работай...
Худая, сердитая кухарка вдруг закричала:
- Зятя у неё убили!.. А сестру нагайками исхлестали, в больницу легла...
- В Петербурге? - тихо осведомился Климков.
- Ну да...
Маша набрала полную грудь воздуха и протяжно застонала.
- Господи! Переплётчик; смирный, непьющий, - по сорок рублей в месяц добывал. Таню избили, а она - на сносях. Мужеву товарищу... ногу прострелили... Всех убили, всех изувечили, окаянные, чтобы им ни сна, ни отдыха!
Она долго, злобно взвизгивала, растрёпанная, жалкая, а потом свалилась на постель и, воткнув в подушки голову, глухо застонала, вздрагивая.
- Дядя прислал ей письмо, - говорила кухарка, бегая от плиты к столу и обратно. - Что пишет! Вся наша улица письмо это читает, никто не может понять! Шёл народ с иконами, со святыми, попы были - всё по-христиански... Шли к царю они, - дескать, государь, отец, убавь начальства, невозможно нам жить при таком множестве начальников, и податей не хватает на жалованье им, и волю они взяли над нами без края, что пожелают, то и дерут. Честно, открыто всё было, и вся полиция знала, никто не мешал... Пошли, идут, и вдруг - давай в них стрелять! Окружили их со всех концов и стреляют, и рубят, и конями топчут. Два дня избивали насмерть, ты подумай!
Её неприятный голос опустился до шёпота, стало слышно, как шипит масло на плите, сердито булькает, закипая, вода в котле, глухо воет огонь и стонет Маша. Евсей почувствовал себя обязанным ответить на острые вопросы кухарки, ему хотелось утешить Машу, он осторожно покашлял и сказал, не глядя ни на кого:
- Говорят - японцы это устроили...
- Та-ак! - иронически вскричала кухарка. - Вот-вот, - японцы, как же! Знаем мы этих японцев. Барин наш объяснял, кто они такие, да! Скажи-ка ты брату моему про японцев, он тоже знает, как их зовут. Подлецы, а не японцы...
По рассказам Мельникова Евсею было известно, что брат кухарки, Матвей Зимин, служит на мебельной фабрике и читает запрещённые книжки. И вдруг Евсею захотелось сказать, что полиции известна неблагонадёжность Зимина.
Но в эту минуту Маша вскочила с постели и, поправляя волосы, закричала:
- Нечем оправдаться - выдумали японцев!..
- Сво-олочи! - протянула кухарка. - Вчера, на базаре, тоже какой-то насчёт японцев проповедь говорил... Старичок один послушал его, да как начал сам - и про генералов и про министров, - без стеснения! Нет, народ не обманешь!
