Голову бога украшала золотая корона с расходящимися в разные стороны золотыми лучами, сплошь украшенная искрящимися цветными алмазами. У подножия скульптуры сгибались в поклонах люди в белых одеждах. Их было немного; гораздо меньше, чем людей, стоявших на коленях несколько поодаль. На этих одежды были серые, ветхие, лица — изможденные, с нездоровым блеском глаз. "Серые" стояли друг к другу неестественно близко, что объяснялось короткой цепью, которой они были скованы между собой. В открытых глазу многочисленных нишах за спиной бога были сложены несметные сокровища, зловеще поблескивающие в неверном свете пещеры. Дальше Ян смотреть не захотел. Представить себе блага, которые сулили эти сокровища, он не мог, потому что просто о них не знал. Зрелище измученных, скованных людей тоже не радовало…
Следующим участником экспедиции был помощник капитана Флинта Синбат, по собственному выражению, временно списанный на берег за пьянку. Его судно — фелюга — из рейса не вернулось, и Синбат действительно остался не у дел. Никто, кроме самого капитана Флинта, не подозревал, что своим происхождением эта кличка обязана герою арабских сказок Синдбаду-мореходу, да его товарищи и не утруждали себя раздумьями на эту тему. Звали его, как слышали — Синбат. При необходимости говорили: "Позови Синбата!"
Поначалу ещё Алька приставал к моряку:
— А почему тебя так странно зовут — Синбат?
— Кто его разберет, Флинта, — пожимал тот плечами, — обзовет кого как приклеит! Сам-то он никакой не Флинт, Сашка Романов — мы с ним вместе у Костадинова работали, капитан такой в Одессе был; а как лодку купил, так себе Флинта и выдумал!
Синбат никак не хотел верить, что Флинта больше нет в живых.
— Что ему сделается, Сашке-то? — горячо доказывал он, заглядывая слушателю в глаза. — Он же сирота, а у сирот, сказывают, такой ангел-хранитель — куда другим!
Последнего участника похода все звали Аполлон. Это был невысокий жилистый мужичок лет тридцати, на первый взгляд без особых достоинств, за которые его можно было бы предпочесть другим.
— Что это его так кличут? — спросила Дмитрия Катерина.
— Уж как назвали! — почему-то сердито буркнул Черный Паша. — Мать была проституткой, что с неё взять?! Все о богатом клиенте мечтала, вот и мальчишку не по-людски назвала! Умерла в нищете, да и Аполлон в детстве, небось, часто с голоду пух…
— Вряд ли ты взял его с собой из жалости, — предположила Катерина, уже немного разбиравшаяся в своем неугомонном возлюбленном.
