ГЛАВА V, содержание которой отчасти возмутит, отчасти, поразит читателя
Часы пробили семь. Бедная Софья, одинокая и печальная, сидела за чтением трагедии. То был «Роковой брак», и она дошла до сцены, где несчастная Изабелла расстается со своим обручальным кольцом.
Книга выпала у нее из рук, и слезы градом покатились на грудь. В этом положении она оставалась несколько минут, как вдруг дверь отворилась и вошел лорд Фелламар. Софья вскочила со стула при его появлении, а лорд, подойдя ближе, сказал с низким поклоном:
— Боюсь, мисс Вестерн, я вторгаюсь к вам довольно бесцеремонно.
— Да, милорд, должна сознаться, я несколько удивлена вашим неожиданным посещением.
— Если мое посещение неожиданно, сударыня, — отвечал лорд Фелламар, значит, мои глаза плохо выражали мои чувства, когда я в последний раз имел честь вас видеть, в противном случае вы нашли бы вполне естественным появление у вас человека, сердце которого вы похитили.
Несмотря на все свое смущение, Софья ответила на эту напыщенную фразу (и вполне справедливо, мне кажется) презрительным взглядом. Лорд произнес тогда другую в том же роде, еще более витиеватую. Софья, вся дрожа, отвечала:
— Вы, видно, с ума сошли, ваша светлость. Право, милорд, иначе нельзя оправдать ваше поведение.
— Да, я действительно не в своем уме, сударыня! — воскликнул он. — Но вы должны простить мне следствия безумства, которому вы сами причиной. Любовь совершенно отняла у меня рассудок, и я почти не соображаю, что делаю.
— Честное слово, милорд, я не понимаю ни ваших слов, ни вашего поведения.
— Так позвольте же мне, сударыня, объясниться у ваших ног, позвольте открыть мою душу и сказать, что я влюблен в вас до потери чувств. О дивное, божественное создание! Какой язык может выразить чувства моего сердца?
— Уверяю вас, милорд, — сказала Софья, делая движение к выходу, — я не стану больше слушать ни одного вашего слова.
— О, не покидайте меня так жестоко! Если бы вы знали хоть половину моих мук, ваше нежное сердце пожалело бы то, что наделали ваши глаза.
Тут, испустив глубокий вздох, он схватил ее за руку и несколько минут говорил в стиле, который доставит читателю столь же мало удовольствия, сколь он доставил его Софье; окончил лорд заявлением, что, будь он властелином мира, он поверг бы его к ее ногам.
— А я, сэр, — гневно отвечала Софья, вырывая у него руку, — с одинаковым презрением отвергла бы и ваш мир, и его властелина.
