Тот поднял на нее глаза от деревянного клинышка, который выстругивал, чтобы починить табуретку.
— Ридли заплатил за комнату и уехал без особой спешки, — ответил Том на ее вопрос. — А что, Бесс? В чем дело?
— В том, что Уилла Краунса, с которым он вчера вечером разругался, нашли утром в луже собственной крови, вот в чем дело. Горло перерезано и правая рука отрублена.
— Правая рука, говоришь? Выходит, охотились за кольцом?
— А ты как думаешь?
Бесс швырнула рогожку на стол, из нее выкатилась рука.
Том выронил ножик и перекрестился.
— Милостивый Боже, где ты это нашла, Бесс? Это…
— Думаю, вряд ли сегодня утром в городе пропало больше одной руки, согласен?
— Да, конечно…
— Я нашла ее в комнате Гилберта Ридли.
— Вот как? — Том нахмурился и потер подбородок.
— Так где же он? — упорствовала Бесс.
— Думаешь, это он ее там оставил?
— Он или нет, не мне решать, Том Мерчет. Я знаю лишь то, что они поругались, потом одного из них убили, Ридли сбежал, а я нашла у него в комнате руку убитого. Если хочешь знать мое мнение, то у Ридли дела не очень хороши.
Том покачал головой.
— Задумай он бежать, то разве стал бы задерживаться, чтобы оплатить счет? И неужели он настолько глуп, чтобы оставить в комнате такую улику? Зачем вообще ее было переносить в другое место? Лежала бы себе рядом с телом. По-моему, все, что произошло, и без того ужасно.
Муж рассуждал разумно, но его доводы не оправдали Ридли в глазах Бесс.
— Он должен кое-что объяснить. — Бесс завернула руку. — Присмотри за этим, пока я оденусь.
— Куда это ты собралась, женушка?
Она ушам своим не поверила. Разве можно быть таким простаком?
— В собор, конечно. Я должна отнести улику архиепископу Торсби.
— Почему ему?
— Убийство произошло рядом с собором, Агнес Таннер так сказала. Вот и пусть об этом голова болит у архиепископа.
— Почему бы тебе просто не отнести ее Оуэну? Он человек Торсби.
— Раньше был. Теперь он ученик Люси.
Том фыркнул.
— Ошибаешься. Сама увидишь.
И, самодовольно усмехнувшись, снова принялся строгать.
В сентябре прошлого года Джон Гонт, герцог Ланкастер, прислал гонца, приказывая Оуэну Арчеру вернуться на службу. Неслыханная наглость, ведь Оуэн когда-то служил капитаном лучников не у Гонта, а у его тестя, Генриха Гросмонта, прежнего герцога Ланкастера. На службе у старого герцога Оуэн лишился левого глаза. Но когда бывший лучник сказал его светлости, что хотел бы уйти со своего поста, так как больше не уверен в себе на поле брани, старый герцог дал ему новое поручение. Оуэн научился читать, писать и держаться как лорд и был назначен шпионом Ланкастера. Но вскоре Генрих Гросмонт умер, не оставив сыновей, поэтому его титул перешел к зятю, Джону Гонту, третьему сыну короля Эдуарда. Арчер решил, что Гонту вряд ли понадобятся услуги одноглазого лучника или шпиона, поэтому собрался искать счастья в Италии в качестве наемника, но Джон Торсби, лорд-канцлер Англии и архиепископ Йорка, решил исполнить предсмертную просьбу старого герцога и позаботился о будущем Оуэна. Он предоставил бывшему лучнику выбор: служить ему или новому герцогу Ланкастеру. То, что Оуэн успел услышать о Джоне Гонте, ему не очень нравилось, поэтому он предпочел Торсби.
