— Вы хоть раз видели ее, эту женщину? — спросил он у Леонардо.
Тот отрицательно покачал головой.
— Но она здесь, в замке? — настаивал Содерини.
— Я не знаю. В замке есть женщина, которую скрывают от всех. Кто она, мне не известно.
Беседа прервалась. Уставший епископ отправился и спать. Перед сном он пожелал сказать несколько слов Макиавелли с глазу на глаз. Секретарю это показалось верхом грубости. Он никак не мог понять, почему епископ так настроен в отношении мессере Леонардо.
* * *
Плотно закрыв дверь в комнате Андре, Содерини шепотом спросил у Макиавелли:
— Он ничего не сказал тебе, где они ее держат?
— Нет, — озадаченно ответил секретарь.
Епископ быстро зашептал:
— Когда я шел по коридору, то мельком увидел женщину. Ее несли на носилках. Впереди шел Джулиано. Лицо женщины было скрыто. Как только Медичи заметил меня, то тут же сразу заслонил свою спутницу. Мне показалось, он испугался. Скорее всего, она сейчас где-то в восточном крыле… Черт возьми, Никколо! Это невыносимо — быть так близко от нашего спасения! Мы должны что-то предпринять.
Макиавелли приподнял брови.
— Вы хотите попытаться ее украсть? — изумился он. — Что ж, на воротах еще полно свободных мест…
Секретарь отчетливо услышал, как заскрипели зубы епископа.
— Наше бессилие выводит меня из себя, — сказал Содерини, тяжело опускаясь в грубое деревянное кресло.
Макиавелли промолчал. Хоть Борджиа был их врагом, секретарь все равно им восхищался. Чезаре обладает реальной силой, которая растет день ото дня. Если он завоюет Тоскану, объединит ее с Романъей и землями папы, то у Италии появится шанс снова стать независимой… Секретарь мысленно пожелал победы герцогу Валентино, потому что она означала конец междоусобицам и вела к объединению страны.
— Остудите пыл, ваше благочестие, — сказал он. — Мы даже не знаем, кто та женщина, которую вы видели. Может быть, это она, а может, просто наложница Джулиано. Вы сделали все что могли. Добиться ссоры между Медичи и Борджиа — большая победа. Ваш брат будет доволен.
— Что ж… Пожалуй, ты прав, — медленно произнес Содерини, но в его голосе не было уверенности. — Ладно. Ступай. Я устал. Кстати… Тот красивый молодой человек, чью комнату мне отдали, ты не знаешь, где он сам будет спать?
— Полагаю, ему подыщут место в покоях его учителя, — тактично ответил секретарь.
— Не тесно вам там будет? — желчно буркнул епископ.
— Спокойно ночи, ваше благочестие, — Макиавелли поклонился и вышел.
* * *
