Несмотря на то что Бродка оказался на свободе, настроение у него было подавленное. Он поймал себя на том, что из страха перед преследователями нервно озирается по сторонам, ускоряет шаг, как только кто-то его догоняет, и опускает глаза, когда случайный прохожий смотрит на него.
Даже если обоих парней поймают, закончится ли на этом мое дело, спрашивал он себя. Бродка не сомневался, что убийство должны были повесить на него. Его хотели подставить и таким образом убрать с дороги. Но почему? И зачем столь обстоятельный подход! Почему эти люди просто не убили и его тоже?
На Шоттентор Бродке в нос ударил приятный аромат, исходивший от сосисочного ларька. Он съел перченые колбаски с сыром, политые горчицей и хреном. Выбрасывая картонную тарелку в урну, он увидел газеты в соседнем ларьке, который назывался здесь «трафик». Тихонько выругавшись, Бродка поглядел на свое фото и невольно прикрыл лицо левой рукой — чтобы никто не узнал. Глупый жест.
Ему не нужно было прятаться. Он не убийца. Он — свободный человек.
Теперь Александр больше всего беспокоился о Жюльетт, которой придется объяснять, что случилось, прежде чем она прочитает об этом в газетах. Он не знал, как она отреагирует, поверит ли она ему вообще. Он боялся предстоящего разговора. И если Жюльетт обзовет его грязной свиньей, лжецом и бабником, он даже не сможет на нее разозлиться.
Зайдя в телефонную будку на площади возле ратуши, Бродка набрал номер галереи. Только сейчас он заметил, что у него дрожат руки. Глядя по сторонам, он ждал гудков. Никто не брал трубку. Бродка попытался дозвониться ей домой, но и там никто не ответил.
Наконец он опустился на скамью, с которой открывался вид на Бургтеатр.[3] Ему было зябко. Он попытался проанализировать события последних дней, сделать из всего этого разумные выводы, которые могли бы помочь спланировать последующие действия. В какой-то момент Александр вспомнил о своем вчерашнем пребывании в тюремной камере с Агостиносом Шлегельмильхом, этим странным шутом нестроевского[4] типа. Этот нахал с уверенностью говорил о том, что сегодня его выпустят из тюрьмы и он как следует надерется. Очевидно, у этого парня неплохие связи, потому что его действительно отпустили. И вообще, казалось, этот тип не последний человек в подпольном мире Вены. А может, у него много покровителей, которые ему помогают? С этой точки зрения предложение Шлегельмильха поспрашивать о том, кто преследует Бродку и с какой целью, показалось вовсе не таким уж глупым, как вчера. Но где его можно найти? Бродке запомнились только фамилия Швицко и западный вокзал, точный адрес Шлегельмильха он, к сожалению, забыл. А еще Бродка был уверен, что фамилии Швицко в телефонном справочнике он не найдет.
