3. Мария Шухарт, 15 лет, абитуриентка
Мария отложила ложку и вздохнула.
- Пиццу будешь? - спросила Гута, потому что дочь часто ограничивалась лишь супом да зеленью.
- Буду, - сказала Мария. - Здравствуй, дед!
- Здравствуй, внучка! - отозвался из своей комнаты дед. - Я подзарядился.
Дед всегда уходил, когда ему становилось трудно говорить: Зона не пускала в себя только живых людей и механизмы. Люди на границе Зоны умирали в огне, а их машины взрывались. Мумики же ходили туда-сюда безо всяких проблем.
Впрочем, с дедом было нелегко беседовать и после того, как он приходил с подзарядки, - чаще всего он выдавал всякие прибамбасы. К примеру, про их с Марией жизнь (бабка тоже была Марией. Вернее, это Мария тоже была Марией). Как будто песни о давно улетевшей жизни могли чем-то помочь внучке. И тем не менее Мария сказала:
- Дед, мне необходим твой совет.
Дед любил, когда она начинала разговор таким образом.
- Слушаю тебя, внучка.
- Дед, как мне жить дальше?
- Ешь пиццу! - Гута, разумеется, их разговор не слышала. - Думать будешь после обеда.
Мария благодарно улыбнулась ей и сказала старому Шухарту:
- Дед, для чего я хожу в школу? Для чего мать учит меня всяким женским премудростям? Ведь на мне никто никогда не женится. Неужели я обречена стать второй Диной Барбридж?
Дед, наверное, не знал, кто такая Дина Барбридж. А может, наоборот, слишком чулково знал. Во всяком случае, выдал он очередной прибамбас:
- Живи, внучка, как живешь. Люби, когда любится. Ненавидь, когда ненавидится. В нужное время Бог подскажет тебе, как надо поступить.
- Бог подскажет? - воскликнула Мария. - Какой Бог?! Вместо Бога у нас в Хармонте теперь пришельцы!
- Не знаю, - сказал дед. - Я много раз был в Зоне. Нету там никаких пришельцев. Просто Бог посылает людям испытание. Да и кто, кроме Бога, мог дать мне новую жизнь?
Дед считал себя живым. И часто говорил о Боге. В настоящей же своей жизни он ни в Бога, ни в черта не верил. Для того чтобы топить мастеров и инженеров в купоросном масле, ему ни Бог, ни черт не требовались. Таким он вырастил и сына. По крайней мере папка утверждал именно это.
Когда Мария была Мартышкой, папка не наказывал ее. Но едва зверек превратился в девочку, его попытались воспитывать привычными для людей методами. После третьей попытки в голову папки сама собой полетела банка с пивом. Мария не бросала ее - лишь
