Конечно, с ребятами поговорить хочется: но что нового могут они сообщить? К тому же со временем у меня туго. Они, конечно, профессионалы, ну да против курицы и гусь профессионал… А я – птица Додо.
Автомобиль остановился. У меня есть секунда – пока не открылась дверца.
Делаю легкий вдох, закрываю глаза и сталью наручников давлю ампулку в кармане.
Отсчитываю десять секунд. Еще пять – контрольных. Открываю глаза. Воздух чист и свеж, никаких посторонних запахов. Ребятки спят сном праведников и оклемаются к исходу ночи, не раньше. Как сказал поэт, «трусы и рубашка лежат на песке, никто не плывет по опасной реке…».
Пошарив в карманах праведников, нахожу ключ от наручников, затем перетаскиваю парней одного за другим в небольшой садик за домом и укладываю рядочком. Симпатичные ребята. Но супротив сенегальского шпиена – жидковаты.
Заодно возвращаю свой тесак и «пушку», а также заимствую «пээмы» оперативников – три ствола лучше, чем ни одного.
Уезжаю не сразу. Тщательно обследую салон в поисках «маячка» – нет, все чисто. Ну а внешний «маячок» таким волкодавам вряд ли кто присобачит безнаказанно. Но бдительность – она и в Африке бдительность. А потому поиски продолжаю и под рулевым колесом открываю нишу, в коей безмятежно покоится аналог израильского «узи». Эх, гулять, так гулять…
Разворачиваюсь – и по газам.
На машины мне сегодня везет, – неказистая служебная «волга» скрывает под капотом мощь трех «мерседесов». Что ж, тайная служба – и для автомобиля служба.
Качу прямо в центр городка. В таком «затаренном» авто, с такими номерами я ощущаю себя Лаврентием Палычем, потерявшим бдительность. А потому чуть не тараню желто-блакитный милицейский «уазик», выскочивший из переулка под мою горячую руку. Сослепу он попытался было увязаться за мной, но, разглядев номера, постеснялся. Как-никак старшой на удостоверении сфотографирован в майорских погонах, значит, шишка, судя по всему, немаленькая.
Улица имени Железного Маршала в квартале отсюда. Пора и ноги поразмять.
Город блокирован плотно – это и милицейские патрули, и шатающиеся парочками «отдыхающие», бездарно изображающие из себя пьяных. Прохожих немного: всех уже облетела весть о безвременной кончине Крестного папы, и народ предпочитает смотреть телек дома, дабы не попасть под перекрестный огонь «великосветской» разборки. Потому – проезжаю еще полквартала, останавливаюсь во дворике, засовываю скорострельный гэбэшный автомат за пояс брюк сзади и, элегантно хлопнув дверцей, ухожу в ночь. До Ленкиного дома дворами – рукой подать.
