- Итак, - быстрый рост нашей промышленности - факт...
- Ну, да, да, но - разве я об этом? - подскочив на диване, замахал руками, закричал рыженький надтреснутым голосом.
- Я говорю: нация, не сознающая своей индивидуальности, еще не нация вот что!
И, съехав на край дивана, сидя в неудобной позе, придав своему лицу испуганное выражение, он минут пять брызгал во все стороны словами, связь которых Клим не фазу мог уловить.
- В славянофильстве, народничестве, даже в сектантстве нашем есть поиск, - говорил он в угол, где никого не было, и тотчас же порывисто обратился в сторону Прейса, протянул ему вздрагивающую руку:
- Вот: в Англии - трэд-юнионы, Франция склоняется к синдикализму, социал-демократия Германии глубоко государственна и национальна, а - мы? А - что будет у нас? Я - вот о чем!
Прейс очень невнятно сказал что-то о преждевременности поставленного вопроса, тогда рыженький вскочил с дивана, точно подброшенный пружинами, перебежал в угол, там с разбега бросился в кресло и, дергая бородку, оттягивая толстую, но жидкую губу, обнажая мелкие, неровные зубы и этим мешая себе говорить, продолжал:
- Но - как же? Как же преждевременно? Генеральные штабы задолго до войны...
Высокий студент, несколько небрежно уступивший ему дорогу, когда он бежал s угол, сел на диван, на его место, и строго сказал:
- О войне никто не думает...
- Думают! - не уступал рыженький. - Я - знаю! Там, в Швейцарии, в Париже...
Тагильский встал, мягкой походкой кота подошел к нему, присел на ручку кресла и что-то пошептал в подставленное рыженьким ухо.
- Ага! Конечно. Да, да, - бормотал рыженький, кивая растрепанной головою.
Своей раздерганностью он напомнил- Климу Лютова. Поярков, согнувшись, поставив локти на колени, молчал, только один раз он ворчливо заметил Стратонову:
- Классификация фактов - дело полезное, если за ним не скрывается попытка примирить непримиримые противоречия.
Климу показалось, что Прейс взглянул в его сторону неодобрительно и что вообще в этой комнате Прейс ведет себя; более барственна, чем в той, аскетической. Было скучно, и чувствовалось, что у этих людей что-то не ладится, все они недовольны чем-то или кем-то, Самгин решил показать себя и заговорил, что о социальной войне - думают и что есть люди, для которых она - решетное дело. Его слушали внимательно, а когда он дал характеристику Дьякона, не называя его, конечно, рыженький подскочил к нему и стал горячо просить:
