Забавно было видеть, как этот ленивый человек оживился. Разумеется, он говорит глупости, потому что это предписано ему должностью, но ясно, что это простак, честно исполняющий свои обязанности. Если б он был священником или служил в банке, у него был бы широкий круг знакомства и, вероятно, его любили бы. Но - он жандарм, его боятся, презирают и вот забаллотировали в члены правления "Общества содействия кустарям".
Конечно, Дронов налгал о нем.
Но Попов внезапно, хотя и небрежно спросил:
- Вы с той поры, после Петербурга, не встречали Кутузова?
Захваченный врасплох, Самгин не торопился ответить, а ротмистр снял очки, протер глаза платком, и в глазах его вспыхнули веселые искорки.
- Не встречали? - повторил он, протирая очки. - На днях?
- Да, - сказал Клим, - я его видел. Он уже испытывал тревогу и, чтоб скрыть ее, развязно осведомился:
- Разве Кутузов считается опасным человеком? Несколько секунд, очень неприятных, ротмистр Попов рассматривал лицо Клима веселыми глазами, потом ответил ленивенькими словами:
- Вы должны знать это по случаю с братом вашим, Дмитрием. А что такое этот Иноков?
Дальнейшую беседу с ротмистром Клим не любил вспоминать, постарался забыть ее. Помнил он только дружеский совет чернобородого жандарма с больными глазами:
- Держитесь подальше от этих ловцов человеков, подальше. И - не бойтесь говорить правду.
Когда ротмистр, отпуская Клима, пожал его руку, ладонь ротмистра, на взгляд пухлая, оказалась жесткой и в каких-то шишках, точно в мозолях.
Самгин вышел на улицу подавленный, все вышло не так, как он представлял, и смутно чувствовалось, что он вел себя неумно, неловко.
"Конечно, я не сказал ничего лишнего. Да и что мог я сказать. Характеристика Инокова? Но они сами видели, как он груб и заносчив".
Туман стоял над городом, улицы наполненные сырою, пронизывающей мутью, заставили вспомнить Петербург, Кутузова. О Кутузове думалось вяло, и, прислушиваясь к думам о нем, Клим не находил в них ни озлобления, ни даже недружелюбия, как будто этот человек навсегда исчез.
На другой день Самгин узнал, что Спивак допрашивал не ротмистр, а сам генерал.
- Очень глупенький, - сказала она, быстрыми стежками зашивая в коленкор какой-то пакет, видимо - бумаги или книги, и сообщила, незнакомо усмехаясь: - Этот скромнейший статистик Смолин выгнал товарища прокурора Виссарионова из своей камеры пинком ноги.
- Как вы это узнали? - недоверчиво спросил Клим.
- Не все ли равно? - отозвалась она, не поднимая головы, и тоже спросила: - Ваш ротмистр очень интересовался Кутузовым?
