- Да-с, обвинительно, - подтвердил Радеев. - Разбежалась молодежь-то.
Он стал расспрашивать о катастрофе, а Спивак, в темном платье, очень прямая и высокая, подняла руки, оправляя прическу, и сказала:
- Кутузов арестован.
- Да-с, на пароходе, - снова подтвердил Радеев и вздохнул. Затем он встал, взял руку Спивак, сжал одной своей рукою и, поглаживая другой, утешительно проговорил: - Так, значит, будем хлопотать о поруках, так? Ну, будьте здоровы!
Спивак пошла провожать его и вернулась раньше, чем Самгин успел сообразить, как должен отнестись он к аресту Кутузова. Рядом с нею, так же картинно, как на террасе ресторана, шагал Корвин, похожий на разбогатевшего парикмахера.
- Вы знакомы? - равнодушно спросила Спивак, а гость ее высоким тенором слащаво назвал себя:
- Андрей Владимирович Корвин.
Но тотчас же над переносьем его явилась глубокая складка, сдвинула густые брови в одну линию, и на секунду его круглые глаза ночной птицы как будто слились в один глаз, формою как восьмерка. Это было до того странно, что Самгин едва удержался, чтоб не отшатнуться.
- Я на минуту загляну к сыну, - сказала Спивак, уходя. Корвин вынул из кармана жилета золотые часы.
- У нас до спевки еще сорок минут.
Дождался, когда хозяйка притворила за собою дверь, и торопливо, шипящим шопотом, заговорил, вытянув шею:
- Вы были свидетелем безобразия, но - вы не думайте! Я этого не оставлю. Хотя он сумасшедший, - это не оправдание, нет! Елизавета Львовна, почтенная дама, конечно, не должна знать - верно-с? А ему вы скажите, что он получит свое!
- Я не беру таких поручений, - довольно громко сказал Самгин.
- Ш-ш! - зашипел Корвин, подняв руку. - А - почему не берете? Почему?
Глаза его разошлись, каждый встал на свое место. Пошевелив усами, Корвин вынул из кармана визитки алый платочек, вытер губы и, крякнув, угрожающе шепнул:
- Вызову свидетелем и вас и фельетонщика. Вошла Спивак, утомленно села на кушетку. Корвин тотчас же развязно подвинул к ней стул, сел, подтянул брюки, обнаружив клетчатые носки; колени у него были толстые и круглые, точно двухпудовые гири. Наглый шопот и развязность регента возмутили Самгина, у него вспыхнуло желание сейчас же рассказать Елизавете Львовне, но она взглянула обидно сравнивающим взглядом на него, на Корвина и, перелистывая ноты, осведомилась:
- Вы знаете о несчастии?
Спросила так, что Самгин подумал:
"Это она - о Кутузове? Неужели этот бык тоже революционер?"
