Знаешь, ба, вот говорят, что чем дальше от Смоленска и Белоруссии на Запад – тем чище улицы и люди воспитанней. А по-моему – человек все-таки сам за себя отвечает. И если кому нравится быть нахалом – нечего на меридиан сваливать.
Игнат помолчал и из соображений честности добавил:
– Вообще-то не знаю точно. Я нигде еще, кроме Новосибирска, не был.
– Я в Смоленске девчонкой была, – объявила прабаба. – Мы в войну из Смоленска от немца бежали.
Игнат посмотрел на нее с неодобрением. «Вот уж действительно – не в коня корм. Или, как сама же любит говорить, кто про что, а вшивый все про баню. Я ей про Америку, а она все про войну».
Бабка и правда едва ли не каждый разговор довольно ловко сворачивала на Великую Отечественную войну.
Но тут вдруг повторила свой вопрос:
– Дак с медвежатами-то на ихий Восток не пускают, что ли?
Оказывается, ничуть не потеряла нить повествования! Игнат оживился. Нет, прабаба у него еще ой-ё-ёй!
– Да, – сказал он, вновь увлекаясь, твердо, будто годами не вылезал из Новой Англии. – Бостон – это тебе, ба, не Калифорния. Там на улице показаться с медвежонком на цепочке совершенно не с руки. Даже, наверно, сейчас.
А уж в ХIХ веке-то – точно! Разве что с болонкой или с пудельком каким.
Прабаба примолкла, удовлетворенная.
– Вот почему Дик Сильвестр и спрашивал Фрэнка – а это, ба, напоминаю тебе, имя самого автора, писателя Брет Гарта – Фрэнсис… Так вот, Дик спрашивал его, сможет ли он…
Тут Игнат заглянул в книгу.
– «…Стать хранителем, добрым гением и опекуном такого молодого и неискушенного создания?» И еще этот Дик написал – так, знаешь, между прочим: «Он выучился новым штукам. Ребята показали ему приемы бокса. Левой он бьет недурно».
Бабка хмыкнула. Что-то она явно поняла. И даже, похоже, предвкушала.
– Фрэнк не раздумывал долго – тут же телеграфировал Дику, что согласен, мол. И через несколько часов получает ответ…
Игнат уткнулся в книгу, стал читать почти подряд, пересыпая чтение краткими пояснениями:
– Ну вот – приходит телеграмма: «По рукам. Малыш едет вечерним пароходом. Замени ему отца». Фрэнк подумал: «Значит, он будет здесь в час ночи». Ну, он, конечно, понес телеграмму своей хозяйке – ведь это в ее доме вот-вот появится медвежонок. Да неизвестно еще, между прочим, насколько он подрос за два месяца! Ну, слушай дальше: «Миссис Браун прочла телеграмму с очень серьезным видом, подняла свои хорошенькие бровки… затем холодным, отчужденным тоном спросила, надо ли понимать так, что и мать тоже едет». Понимаешь, ба, – раз посылают какого-то Малыша и просят заменить ему отца – значит, где-то рядышком и мать.
