. Не всякий, конечно, поймет, что это значит.
Но уж что точно подтвердит любой житель Чемала – это то, что солнечных дней в году там столько же, сколько в Крыму. А зимой снега почти и нет. Отсюда и уникальность резко возрастает. В общем, там много чего другого, что еще изучать да изучать. Но факт-то налицо: привезут в Чемал во «взрослый» санаторий почти умирающего от туберкулеза человека – и он через две недели здоров. Вот такие дела.
Все это, хоть и в более сжатом «народном» варианте Женя узнала непосредственно за самоваром от Фединой тетки и от самого Феди. От него же узнала она такие странные алтайские обычаи – на рост заболевания детей туберкулезом местные министры здравоохранения, как бы они ни менялись, отвечают одинаково: либо закрытием одного из отделений детского туберкулезного санатория, расположенного в этом самом уникальном целебном районе (ну нет у них денег на ремонт), либо приказом о сокращении его на двадцать и более коек – для повышения эффективности…
Визит к Мозгалеву был первой ее реакцией на услышанное и уже увиденное.
И Мозгалев, как ни смешно, несколько смешавшись от лицезрения непреклонной юной барышни, а также, не скроем, застывших у дверей его кабинета в виде античных статуй Леши и Сани, неожиданно для самого себя в ответ на ее суровый вопрос о рыбной ловле пробормотал что-то вроде:
– Да… у хариуса сейчас самый клёв…
Женя продолжила допрос:
– Какая рыбная ловля, какой хариус, когда у вас люди не могут детям простыни купить – они у них на грязных матрасах спят?
– Какие дети?..
– Вы в доме Зубавиных были когда-нибудь? Семеро детей: три девочки, четыре мальчика. На обед – голимая, – Женя щегольнула словцом своей бабушки, заимствованным ею от суздальской няни, – картошка без масла! На простыни – только девочкам хватает!.. У их отца работы нет совсем, с утра уходит – ищет, где подработать! И еще – почему вы разрешаете в вашем уникальном районе санаторий туберкулезный уменьшать, когда его наоборот расширять надо? Дети же в вашей республике туберкулезом болеют! Больше, между прочим, чем в других местах!
Мозгалев просто-таки не верил своим ушам и глазам. Он еще не нашелся, что ответить наглой девчонке, как в разговор вступил Лёша:
– В общем, так. Мы спешим вообще-то. Но завтра заглянем снова. Если увидим, что Зубавины в том же положении, – в Москве найдем кого поставить в известность, какое вы себе тут теплое место оборудовали. Сильный сквозняк, во всяком случае, обещаем твердо.
