Такая утрата. Эли был великим человеком, вдохновенным великим магистром… Надо посоветоваться с остальными и, возможно, выбрать на его место кого-то другого… более рационального. Но сначала надо прощупать так называемого Воина-Пророка. Этого человека с двухтысячелетним именем — Анасуримбор.
Ийок заметил огромные каменные дольмены, возвышавшиеся в лунном свете среди деревьев, и на мгновение задумался о давно умерших людях — тех, что поставили их. Такие следы прошлого, думал он, есть мерило веков, сваи настоящего. Они говорят о временах, когда никакого Карасканда на этих холмах и в помине не было, а предки самого Ийока бродили по беспредельным равнинам под Великим Кайарсусом. Взглянув на эти монументы, можно ощутить огромную бездну того, что уже забыто.
Ийока всегда огорчало то, что для Багряных Шпилей прошлое являлось лишь источником, откуда можно беспрепятственно тянуть знания и власть. Для его братьев руины были памятниками, не более. В стремлении показать свое превосходство над Заветом Багряные Шпили зашли так далеко, что свою забывчивость считали добродетелью. «Прошлое не подкупишь, — говаривали они, — а грядущее не похоронишь».
И это, как он подозревал, должно измениться. He-бог. Второй Армагеддон. Что, если все это — правда?
Ийок пошатнулся от этой мысли. Перед его внутренним взором замелькали видения: трупы, плывущие по реке Сают, сожжение Каритусаля, словно мрачная сцена из саг, драконы, спускающиеся на священные Шпили…
«Сначала главное, — напомнил он себе. — Живость в мышлении. Терпение в знании…»
На рощу налетел ветерок. Он шелестел в деревьях, бросал в воздух тысячи лепестков. Какое-то мгновение они обрамляли потоки воздуха, как мусор окаймляет прибой. Ийок подумал, что это, наверное, красиво. Затем он ощутил Метку… По темным аллеям между яблонями шел другой колдун.
Кто? Ийок помнил, что на него направлены хоры, и подавил желание осветить двор. Он вгляделся во мрак и рассмотрел темный силуэт, приближающийся к нему среди ветвей, уловил отблеск лунного света на лбу и левой щеке.
Да. Еще один слух оказался безумной реальностью: адепт Завета стал первым визирем князя Келлхуса. Значит, он учит Келлхуса Гнозису. Нелепостям нет конца.
— Ахкеймион! — окликнул Ийок.
Ему, наверное, мучительно разговаривать с людьми, так с ним поступившими. Ийок говорил Элеазару, что ничего хорошего из похищения адепта не выйдет. Сколько промахов! Чудо, что их школа еще не потеряла силу.
