«Но почему? — вопрошал старый колдун. — Если Анасуримбор Келлхус знает о существовании Консульта, если он тоже верит, что Второй Армагеддон близится, зачем он продолжает эту глупую войну? А вдруг он просто обманывает тебя? Тебе это не приходило в голову?»
«Он может их видеть. Даже сейчас он продолжает Очищение. Нет… я ему верю».
После смерти Сарцелла более десятка знатных и влиятельных воинов исчезли, оставив своих подчиненных в недоумении, и даже самые ярые ортодоксы потянулись к Воину-Пророку. После гибели падираджи шпионов искали и в Карасканде, и во всем Священном воинстве. Насколько было известно Ахкеймиону, только двоих тварей обнаружили и… изгнали.
«Это… это невероятно, Акка! Все Три Моря поверят ему!»
«Или сгорят».
Сознание того, какой ужас вскоре будут вызывать посланцы Завета, доставляло мрачное удовлетворение. Столетиями над ними смеялись. Столетиями они терпели презрение и даже оскорбления, которыми джнан награждал отверженных. Но теперь… Месть — сильный наркотик. И он побежит по венам адептов Завета.
«Да! — воскликнул Наутцера, — Именно потому мы не должны забывать о важном. Уничтожить Консульт нелегко. Он попытается убить Анасуримбора, несомненно».
«Несомненно», — согласился Ахкеймион, хотя по какой-то причине мысль об убийстве в голову ему не приходила.
«Значит, прежде всего, — продолжал Наутцера, — ты должен всеми силами его защитить. Никто не должен повредить ему!»
«Воину-Пророку моя защита не нужна».
Наутцера замолк.
«Почему ты так его называешь?»
Да потому что никакое другое имя ему не подходит, подумал Ахкеймион. Даже Анасуримбор. Но что-то — возможно, глубокая неуверенность — заставляло его молчать.
«Ахкеймион! Ты всерьез считаешь этого человека пророком?» «Я не знаю, что и думать… Слишком много всего произошло». «Не время для сентиментальных глупостей!» «Перестань, Наутцера. Ты не видел этого человека». «Нет, не видел… но увижу». «Что ты хочешь сказать?»
Собрат по школе Завета прибудет сюда? Эта мысль встревожила Ахкеймиона. Мысль о том, что другие адепты увидят его… унижение.
Но Наутцера пропустил вопрос мимо ушей.
«А что наши братья из школы Багряных Шпилей думают обо всем этом?» — В его тоне звучала саркастическая насмешка, но она была вымученной, почти болезненной.
«На совете Элеазар походил на человека, чьих детей только что продали в рабство. Он не мог заставить себя посмотреть на меня, не то что спросить о Консульте. Он слышал, какой разгром я учинил в Иотии. Думаю, он меня боится».
