И т. д. и т. п.
Я пропустил мимо ушей эту его знаменитую фразу и вдруг спросил:
– Батя, а тебе сколько лет было, когда ты начал с девчонками целоваться? – и схватился за голову – о чем это я, вот осел: хотел же совсем о другом говорить, и вдруг – на тебе! Видно, здорово засела мне в голову эта Лелька…
Батя крякнул и внимательно посмотрел на меня. Хорошо еще, что он не засмеялся, – если бы он даже только улыбнулся, я бы, наверно, провалился сквозь землю.
– Ну, рассказывай, – сказал он.
И я, красный как вареный рак, заикаясь на каждом слове, рассказал ему про Лельку.
– Эт-то… очень плохо? – отдуваясь, спросил я под конец.
Вопрос, конечно, дурацкий, но что-то мне надо было спросить, иначе зачем бы я рассказывал. Батя сидел, отвернувшись от меня, опершись лбом на руку, и шея у него была красной.
«Вот, даже смотреть на меня не хочет», – подумал я и еще раз обозвал себя ослом.
Наконец он повернулся ко мне: вид у него был очень серьезный, но лицо как-то странно кривилось – как будто он хотел чихнуть, но никак не мог.
– Вообще-то, – сказал он, – о таких вещах не очень принято рассказывать. Я, например, никогда и никому не рассказывал о таких вещах, но раз уж ты… хмм… удостоил меня своим доверием… – Он встал из-за стола и тоже начал ходить по комнате – …Раз уж ты рассказал, то… Послушай, а… ну, она тебе… нравится, что ли?
Я замотал головой.
– Не понимаю, – сказал батя и рассердился. – Да ты не финти. Нравится – так и скажи.
– Нет, – сказал я, – то есть… нравится, но…
– Ага, понимаю, – сказал батя. – Тогда это плохо. Совсем не обязательно лезть со своими поцелуями к человеку, который тебе нравится. Но…
– Не буду я с ней больше целоваться… – пробурчал я.
– Почему? – спросил батя и засмеялся. – Это ведь, наверно, весьма… приятно?
– Приятно, приятно! – заорал я. – Я к тебе как к человеку, а ты мне мораль читаешь, да еще издеваешься… Конечно, приятно… Будто не знаешь?!
– Ты не сердись, – сказал батя. – Ты от меня совета ждешь, а я, пожалуй, тебе тут никакого совета дать не могу. Поступай так, как тебе подскажет разум и… сердце… Парень ты неглупый, и сердце у тебя, по-моему, тоже есть.
– Спасибо, – буркнул я.
Тут уж он разозлился всерьез.
– А ты что хочешь, чтобы я тебе рецепты на все случаи жизни давал? – сказал он сердито. – Не дождешься! Но раз уж случилось – что ж, теперь всю жизнь и слюнявить это дело? Не по-мужски это. Единственно, что я могу тебе сказать: в любой, даже самой сложной ситуации надо быть прежде всего чело-ве-ком, а не скотом.
