— Можно тебя на минутку?
Сашка согласно кивнул, и Костя увел его в столовую.
— Слушай, у вас в музее есть пулеметная лента?
— Может, она у тебя есть?
— Была, сейчас проверим… Без патронов, а так настоящая… Если только Ленька не выбросил…
Костя открыл в передней узкий, вмонтированный в стену шкаф — его сделал отец после въезда в эту квартиру, — нащупал внизу картонную коробку из-под «Раковых шеек», принес в столовую и стал выкидывать из нее на пол вместе со своими недавними игрушками — гайками и медными трубками, карманным фонариком с разбитым стеклом и радиолампами — оставшийся от войны хлам: стабилизатор от мины, проржавленная коробка от противогаза, горсть позеленевших гильз от патронов винтовки, автомата и пистолета, корпус гранаты РГД, несколько тяжелых, с острыми краями осколков от снарядов и гранат, ленту с ячейками, найденную им в винограднике, — значит, на месте!
— Вот она… Нужна?
Сашка оглядел ленту, ощупал своими тонкими пальцами.
— Ты помнишь, где все это нашел?
— Почему ж нет? Могу точное место показать.
— Зачем собирал?
— А ни за чем, просто так… Бредил войной.
— А сейчас не бредишь? Костя ничего не ответил.
— Ты и сам не знаешь, что ты замечательный следопыт! Кое-что из твоих находок нам очень пригодится…
— А тебе не нужна простреленная немецкая каска? С рогами.
— А у тебя есть? Ну и тип ты.
— А нужен сломанный ножевой штык?
Когда отец пришел к ним, Костя с Сашкой все еще сидели на полу и, размахивая руками и чуть не задевая друг друга по носу, с жаром спорили и обсуждали, какая гильза от нашего автомата, какая от немецкого, откуда на винограднике под Горой Ветров оказалась пулеметная лента…
Ребята даже не сразу заметили приход отца. Сбросив тапки, он поудобней устроился на тахте, вынул сигарету, щелкнул зажигалкой и закурил.
— Подсаживайся, Сашок. — Отец выпустил в потолок струю белого дыма, а Сашка развернул на коленях общую тетрадь и достал шариковую ручку.
— Во-первых, Василий Петрович, хотелось бы, чтобы вы еще раз начертили все рейсы «Мужественного», я захватил с собой карту Черного моря… — Сашка вынул ее из общей тетради и, старую, подклеенную на сгибах, развернул перед отцом. — Вы не забыли еще?
— Что ж тогда помнить, если не это? — Отец стал чертить на карте линии со стрелками.
— Так, так, теперь ясно… А много в десанте было моряков с вашего эсминца?
— Мало. Три человека. — Отец назвал всех по фамилиям. — По-моему, сейчас никого не осталось в живых.
