Что уж думал сам Небесный владыка, находясь внутри жабы, сказать нынче трудно, впрочем, владыка любил иногда молча наблюдать за свершающимся, лишь по мере необходимости вмешиваясь в события. Ему и внутри жабы было так же уютно, как в своём небесном царстве. Впрочем, и пространство жабы тоже было всего лишь небесным пространством, подчинённым Небесному правителю. Зайца он держал рядом с собой. Может, и жабу владыка назначил не случайно следить за деревом бессмертия, и собаку не удержал на земле, пусть поборются сами, пусть добро победит зло без вмешательства неба. Что это за добро, если оно бессильно и беспомощно?
Слышал он даже в брюхе жабы, как злые люди решили объявить небесную собаку пожирателем Луны, очень уж мешал пёс браконьерам и загрязнителям природы. Конечно, мог небесный пёс, испуская из себя пламя огня, и впрямь чуть ли не лунного, справиться со своими обидчиками, но не хотел пёс развивать в себе злость и ярость. Хотел он по-прежнему нести людям добро и силу. Благодаря своей небесной силе, пёс легко мог догадаться, от кого исходило истинное зло, кто на самом деле проглотил Луну. Не понимал он, почему жаба легко справилась с Небесным владыкой, но, может, старость наступила у владыки, силы уже были не те? Пёс знал одно, и его любимому зайцу, и всем людям грозила опасность.
Отправился небесный пёс на поединок с жадной трехлапой жабой. Хотел он по привычке скользнуть по лунному лучику, но без Луны лучика-то не стало. Небесный пёс уже по звёздному пути, который ему определяли братья из созвездия Псов, да и сам в окружении грома и молний освещая себе путь, помчался от земли в сторону Луны. Он и радовался своему возросшему могуществу, и горевал, мечтая о том времени, когда со своим охотником отправлялся за добычей, когда нырял за дичью в болото, облаивал смело медведя и волка, дожидаясь подхода охотника. Нет, думал пёс, вот узнаю, что на Луне делается, освобожу своего зайца, верну лунный свет людям, и по лучику опять на землю. Может, за спасение Луны Небесный владыка и простит мне съеденные плоды бессмертья, вернёт прежнее земное обличье.
Долго ли, коротко, но чувствует небесный пёс, Луна рядом, лунное свечение уже ощущается, лишь преграждают путь какие-то пупырчатые жабьи бородавки. Как огромный метеорит врезался пёс на космической скорости в эти бородавки. И не успела жаба увернуться от него, чересчур велика была, жадность её и погубила. Лопнула она в том месте, где как иголка с ниткой в неё врезался небесный пёс, лишь монеты золотые посыпались на землю. Люди долго ещё и в тундре, и в степи, и в горах, и в снегах находили россыпи золотых жабьих монет, радуясь своей удаче. Но кто поумнее, зарывал находку поглубже, минуя жабье проклятье. Ибо, кто нёс мешочек с жабьим золотом себе домой, высиживал, как курица, новую жабу в себе самом. Вроде бы оставался человеком, а по повадкам, да и по сути — становился алчной жабой.
