— Будут. Поверьте мне — будут. Иначе бы я не искал человека, способного мне помочь. Нужно сто процентное убийство.
— Или самоубийство, — добавила я.
— Может, и так. Но только такое, чтобы никто не сомневался в моей смерти.
— Найдите себе двойника, — подала я новую идею.
— Не пойдёт, — вновь отрезал он. — Стопроцентную схожесть тела не найти.
— Ну знаете ли, — не удержалась я от возмущения. — Вы хотите чего-то невероятного. Чтобы и ваше убиенное тело было предъявлено для опознания, и чтобы вы в то же время продолжали бодрствовать и процветать. Так не бывает. Если только вы не раздвоитесь и не укокошите своего дубля.
— Придумайте. Придумайте невозможное. Я вам увеличу гонорар. До тридцати.
Я надула щёки. Черт побери, никогда у меня еще не было таких денег. Я даже не могла представить раньше, что смогу быть владелицей такого состояния. По моим представлениям, очень приличного.
— С чего вы взяли, что я могу вам помочь? — решила я зайти с другой стороны. — Почему вы решили, что именно я в состоянии справиться с вашей проблемой?
— Поначалу я ни о чем таком не думал. Но когда вы вошли в мой кабинет… Я понял, что ваш юрист прав. В вас есть нечто невидимое, что притягивает, рождает уверенность, что вы можете справиться со многими вещами. Увидев вас, я внутренне решил, что вы тот человек, которого я искал.
— Фью, — фыркнула я. Он бы мне еще признался в любви с первого взгляда.
Лазутин вытянул ящик из тумбы стола, достал пачку купюр, перевязанных зеленой лентой, и подтолкнул ее по столу по направлению ко мне.
— Здесь пятнадцать тысяч. Ваш аванс.
Я прямо впилась глазами в деньги. Черт побери, гипнотизировали они — дай боже.
— Ну так как, придумаете? — донесся до меня голос хозяина кабинета, и я невольно опустилась с небес на землю.
— У вас есть служба безопасности, — как бы и спрашивая, и утверждая одновременно вымолвила я, совсем, казалось, не по теме.
— Есть, конечно, — не понял сразу Лазутин.
— Почему бы вам не иметь дела с ней?
— Я не могу привлекать своих людей. Они окажутся в первую очередь в центре внимания. После всего… ну, вы понимаете. И любого из них можно будет «разговорить».
— А меня, значит, нельзя будет «разговорить»?
— Вы посторонний человек. О вас никто не знает.
— Ну, конечно. Когда столько людей из вашей службы безопасности уже видели меня, «сфотографировали», когда я пришла к вам.
— Это не имеет значения, — махнул он рукой. — У вас будет ещё одно поручение, которое вы будете параллельно выполнять, — ваша «крыша», за которую вы, в случае чего, можете смело спрятаться — раскрыть его любым службам.
