Магический взгляд | страница 79
— Скажи просто, что тебе лень.
— Это клевета.
— Какая же это клевета?
— Конечно, ты фактически назвала меня лентяем.
— Что ты выдумываешь? Я без конца восхищаюсь твоей энергией.
— Кажется, ты действительно говорила сегодня утром нечто подобное.
— Вот видишь — и даже не один раз, а до и после того, как ты принес мне в постель завтрак.
Он со смехом сказал:
— Должен же я был как-то тебя разбудить! Знаешь, я всерьез подумываю соорудить специальную электроустановку, чтобы поднимать тебя по утрам.
— У тебя это, кажется, и так получается благодаря твоей природной смекалке, — холодно заметила она.
— Ну и как, тебе понравилось?
— По крайней мере, это было необычно и интересно.
— Ах, теперь оказывается, что тебе было интересно меня видеть, когда я появился с подносом у твоей постели! У меня-то было впечатление, что передо мной разъяренная тигрица, которая вот-вот набросится на меня!
— Так не стоит превращать женщину в тигрицу, а то можно получить от нее хорошенькую взбучку!
Девон рассмеялся:
— Дорогая, я тебе слишком много позволяю! Ты доведешь кого угодно!
— Боже мой, — притворно протянула она, — он мне что-то там позволяет! Если так пойдет и дальше, я не поручусь за себя даже на людях.
— Не беспокойся, мы создадим свой собственный уютный мир и нам некого будет шокировать.
— Это не поможет. Чего можно ожидать от человека с серьгой в ухе?
— Это замечание, моя дорогая и любимая, несправедливо и недостойно тебя. И я получу громадное удовольствие, наказав тебя за это подобающим образом. Я еще посажу в клетку свою тигрицу!
— И не рассчитывай!
— Только вот надо найти какое-нибудь подходящее орудие пытки!
— Девон, оставь меня!
— Нет? Ну тогда придется положиться на свою природную смекалку.
— Ох, Девон!
Тори постепенно все больше и больше проникала в противоречивый характер Девона, и это ей нравилось — не только потому, что она хотела понять любимого человека, но и потому, что она изучала его скорее как женщина, а не как художник, и выражалось это не в свойственном ее художественному мышлению решительном и полном снятии покровов, а в мягком и постепенном постижении его личности во время их бесед и ее наблюдений.
Тори поняла, что его терпение и упорство, с одной стороны, было результатом детского стоицизма, следствием давления на него излишне строгого отца, а с другой — его трудной и требовательной, настоящей мужской профессии. Теми же причинами во многом объяснялась определенная жесткость его характера. Девону пришлось пройти трудный путь борьбы за право на собственную судьбу.