Не могу сказать, сколько я спал, но когда от холода сознание открыло мне глаза, было уже светло. Туман отступил.
Нет, если вы подумали, что взору моему открылся изумительный вид, который исторг из моей груди крик восторга и изумления, то вы сильно ошибаетесь. Отступление тумана заключалось в том, что видимость окружающего пространства с пяти метров увеличилась до пятнадцати — двадцати. При сером свете наш бивак напомнил мне картину разгрома наполеоновской армии: брошенное имущество, застывшие скрюченные тела, брошенное оружие, вывороченные камни и некая странная тишина. Впрочем, тишина стояла недолго. Где-то в тумане что-то затарахтело, и я решил, что это МТЛБ. Просто танков и БМП у нас не было, и ничего другого так тарахтеть не могло.
Этот мерзкий треск разбудил многих. Тела зашевелились. Прямо передо мной поднялся на колени Толя Романцев: глаза у него были мутные и непонимающие. Постепенно они обретали осмысленное выражение, он закашлял, а потом принялся трясти за плечо Алимова. Тот сначала задергал ногами, как припадочный, а потом все-таки встал. Поднялся Крикунов и еще один из номеров моего расчета — Бабаев.
— Когда жрать будем, товарищ командир? — спросил грубый и вечно голодный Бабаев.
Я посмотрел на него тяжелым взглядом и сказал:
— Согласно распоряжению капитана Скруджева, кормить будут только тех, кто оборудовал свою огневую позицию. Так что вас это не касается. Пока.
— Е-мое! — только и ответил изумленный боец. Как я и думал, у него ни на секунду не возникло сомнения в правдивости моих слов. Да, капитан мог выкинуть еще и не такое — и мы все это прекрасно знали.
— Слышал, Алик? Не сделаем окоп, кормить не будут.
Алик вытер сопли, и деловито спросил:
— А ломы будут?
— Какие тебе ломы! — закричал я, — откуда? И кстати, вздумаете камни стволами выковыривать, я вас убью — так и знайте. Оружие — это святое.
— Ну а чем тогда копать?
Заговорчески Рр понизив голос, я совершенно серьезно сказал:
— Вы что, не видите, сколько добра разбросано кругом. Пехота тупоголовая все свое барахло вчера пораскидала. Саперки валяются кругом. Подберите по-тихому и вперед. Что непонятного?
Нет, Толя воровать не умел, а вот Алик сразу ухватился за эту мысль (что значит кровь!) — и не теряя времени, отправился на поиски. Алиев очень хотел жрать, а вот мне, как ни странно, есть не хотелось. Я оглянулся на стоящего рядом Костенко, который за весь разговор не проронил ни слова, и спросил:
— Усек, товарищ сержант?
