— Придется оперировать? Что вы хотите этим сказать? Операцию мне уже делали.
— Боюсь, милорд, там остался осколок. Его нужно извлечь, иначе придется ампутировать ногу.
По спине у Хьюго пробежал холодок.
— Нет, черт побери. Я не хочу потерять ногу.
Равно как он не хотел болтаться в Лиссабоне в этом импровизированном госпитале, устроенном в закутке какого-то монастыря. Когда человеку нечего делать, его посещают ненужные мысли.
Он заерзал на койке. То голова у него наклонялась под неудобным углом к стене, то нога свисала с конца койки.
— А нельзя ли подождать с операцией до моего возвращения в Англию? — Англия. Меньше всего ему хотелось бы отправиться в Англию, но он был последним в своем роду, и у него не было выбора. Новоиспеченный виконт Уэллсли настаивал, и Хьюго неохотно согласился. Краснощекий хирург поднял кустистые брови.
— Вы говорите о поездке по морю, сэр. Если этот осколок сдвинется с места, он может закупорить артерию. В таком случае вы потеряете не ногу, а жизнь.
— Хорошо. Делайте, если можете сделать хоть что-то.
— Я сделаю все, что в моих силах, милорд, — сказал хирург. Он выложил свои инструменты на обшарпанный карточный стол, стоявший у кровати.
— Сколько времени пройдет, прежде чем я смогу ходить? — спросил Хьюго.
— Две недели. А возможно, и три. Все будет зависеть от того, подчинитесь ли вы моим указаниям и вылечитесь быстро или будете ими пренебрегать и отправитесь на тот свет.
Хьюго невольно усмехнулся. У этого врача была репутация одного из лучших военных хирургов, но характер у него был ужасный.
— Обещаю, что буду вести себя хорошо.
— В таком случае обещаю поставить вас на ноги через две недели.
Врач протянул ему бутылку бренди:
— Выпейте. Это поможет вам выдержать боль и шок. — Он отступил немного и смерил Хьюго оценивающим взглядом. — Выпейте всю бутылку — при вашей комплекции меньшей дозой не обойтись. — Он пошел, тяжело ступая, к двери и, высунув голову наружу, крикнул: — Ординарец, прислать мне троих, чтобы держать пациента!
Хьюго знал, что его ждет, после того как шарлатан-лекарь последний раз рылся в его бедре. Потребовалось три недели, чтобы оправиться после этого. Но дела у него были плохи не только из-за ноги. Ему снились страшные сны не столько из-за боли в ране, сколько из-за чувства вины в том, что он сделал. Он просыпался в поту, его била дрожь, и в конце концов он стал бояться спать. Только бренди спасало от кошмаров, приносило оцепенение.
