— Надо сегодня бы с врачом договориться, — предложил Храмов. — И место для беседы найти. Может, съездить?
— А ты с ней знаком?
— Так точно.
— Ну… и как она?
— Женщина симпатичная, — равнодушно ответил Храмов, удивительно равнодушно, как показалось Лобанову. — Молодая еще, конечно, — добавил Храмов, не то осуждая, не то сомневаясь в чем-то.
— Так кто же поедет? — спросил Лобанов. — Ты или я?
Храмов посмотрел на него слегка удивленно. Он не привык, чтобы его деловитый и решительный начальник колебался в таких простых вопросах. Лобанов поймал этот удивленный взгляд и, хмурясь, сказал:
— Сейчас мы с ней договоримся.
Он снял трубку и поспешно, будто прогоняя охватившее его на миг смущение, набрал нужный номер.
К телефону подошел сначала кто-то другой, и только потом раздался знакомый голос.
— Наталья Михайловна, тысячу извинений, это снова Лобанов вас беспокоит, — бодро, пожалуй, даже слишком бодро, произнес он, искоса взглянув на спокойно курившего Храмова. — Тут несколько изменились обстоятельства. Хотелось бы вас повидать. Да и… в общем повидать, — сбивчиво и сердито закончил он.
— Меня или больного?
«Улыбается. Конечно, улыбается, черт возьми».
— Сначала вас, а потом его, завтра.
— Ну что ж, приезжайте. Только до четырех, можно?
— Постараюсь. А вы… так рано уходите?
— Нет. Мы вообще до шести. Но сегодня… Мне надо за сыном зайти в детский сад.
— Понимаю, понимаю, — торопливо произнес Лобанов. — Ну конечно.
Он медленно опустил трубку, ощущая какую-то непривычную горечь в душе, и мстительно подумал: «Вот так. У всех сыновья. Все правильно», — и, усмехнувшись, сказал Храмову:
— За сыном идет, в детский сад.
— Кто? — не сразу понял тот. — Врач?
— Не я же, — буркнул в ответ Лобанов и неожиданно подумал, что, пожалуй, с удовольствием пошел бы в детский сад за своим сыном. Интересно, какой бы у него был сын? Но он тут же прогнал эти глупые, не к месту пришедшие мысли и деловито добавил:
— Просит приехать до четырех, — он посмотрел на часы. — А сейчас уже без четверти два.
В этот момент зазвонил внутренний телефон, и Лобанов рывком снял трубку.
— …Слушаюсь, товарищ комиссар. Буду. — И с непонятным облегчением он объявил Храмову: — Через полчаса совещание. Поедешь сам. Узнай, как себя ведет, когда завтра нам приехать, где лучше побеседовать и можно ли будет его завтра вечером забрать на часок. Или нет, о вечере ничего не говори, а узнай…
Когда Храмов наконец ушел, удивляясь про себя странной нервозности своего начальника и объясняя ее исключительно тем, что предстоит им всем завтра, Лобанов решительно убрал в сейф бумаги со стола, еще раз взглянул на часы и отправился к дежурному.
