— Ма-ма! Ма-а-ма!
Кучер с перепугу резко осадил лошадей:
— Тпрру! Стой! Что вы там, мальчонку прищемили?! — Мама! Мама! — диким голосом кричал я, высунувшись из окна. — Смотри-ка: банка!
Пассажиры дружно рассмеялись. Кучер сердито сплюнул на мостовую:
— Тьфу ты! Оглашенный какой! Напужал до смерти…
Конечно, это была не банка, а слово «банк» с твердым знаком на конце, который я игнорировал, потому что не знал его назначения.
И открытие свершилось! Я изнывал от нетерпения скорее возвратиться домой, полистать отцовские журналы с картинками, под которыми было что-то написано, и мне так хотелось узнать — что?
Но дома меня ждало разочарование. С большим трудом мне удалось сложить два или три коротких слова. Зато на следующий день дело пошло на лад. Я не вышел во двор. Я ползал по полу среди разложенных и раскрытых журналов и складывал, складывал, складывал. И открывал! Это было волшебство! Это было таинство!
Через короткое время я — довольно бойко читал. И у меня появились книжки. Соседка тетя Соня, очень тихая и почему-то вечно зябнувшая, застав меня за чтением, всплеснула руками:
— Это ты сам?!
— Сам! — не без гордости ответил я.
— Ну, молодец! Умница. — И принесла мне книжку и сказала: — Тут вот про тебя написано.
Я нисколько не удивился, потому что привык быть знаменитостью: ведь про меня знали все и во дворе, и в городе, повторяя мое имя — Рахитик, хотя дома меня почему-то звали Борисом.
В книжке я прочитал:
Я умница — разумница,
Про то знает вся улица!
Петух да Курица.
Кот да Кошка
И я немножко.
В этом стихотворении мне почудился какой-то подвох, и я пытливо уставился на тетю Соню. Ее большие грустные глаза с густыми ресницами искрились лукавством.
— Ну как, понравилось? — спросила она, зябко поведя плечами под шерстяной шалью.
— Понравилось, — ответил я, чтобы сделать ей приятное.
— Ну, тогда вот прочитай еще одну книжку, — и подала мне толстый том волшебных сказок Андерсена.
И с тех пор меня редко видели во дворе. Я сделался «книжным червем», так сказала тетя Соня, иногда силком выгоняя меня на улицу «подышать свежим воздухом».
Я читал все подряд — что понимал, чего не понимал. Меня увлекал сам процесс чтения. Я катился по книжным строчкам, в какой-то совсем другой мир, мало похожий или даже совсем непохожий на тот, в котором находился сам. Я плавал по морям и океанам, стрелял из лука, скакал на лошади и спасал прекрасных царевен от чар злых колдунов.
Тетя Соня учила меня писать. У нее был красивый, ровный почерк, и она терпеливо внушала мне, что писать неразборчиво и грязно — невежливо. И я старался вовсю быть вежливым. И еще она заставляла меня рассказывать прочитанное. Я заикался, спотыкался, она меня поправляла и очень сердилась, когда я, торопясь, невнятно выговаривал слова.
