Анастасия чуть помедлила и кивнула проститутке.
— Спасибо тебе! Прощай!
Она взяла Никиту на спину и побежала по мертвому полю в сторону Холмистой пустоши. Через несколько минут две темные фигурки совсем пропали из виду…
Анастасия и её сын шли через Холмистую пустошь и громко разговаривали. Они миновали две «жарки» и теперь направлялись к блокпосту группировки «Долг». Там Настя собиралась найти связь и припасы, чтобы покинуть Зону навсегда. Это был её план. Никакие деньги не стоили и одной слезинки её сына…
Она думала о том, как они окажутся в тепле родного дома в Санкт-Петербурге, выпьют горячего чая, нарядят елку и подарят друг другу любовь и свободу. Никита был счастлив, он смеялся. И ей это нравилось…
Антонов вышел в коридор и спустился по лестнице в гостиную. Ему была очень важна эта встреча, иначе все произошедшее было бы просто так, а он не любил делать что-то впустую. Для всего есть причина. И этот раз не исключение. Он крепче сжал ручки маленького рюкзака и вытер платком пот.
— Здравствуйте, Шрам! — обратился Антонов к развалившемуся в кресле наемнику.
— К черту вежливость, Слон! Где деньги? — огрызнулся Шрам.
Антонов сделал два шага вперед и протянул сумку. Шрам щелкнул замками и принялся внимательно изучать содержимое. Он недоверчиво глянул на Антонова и хлопнул крышкой.
— Ну ладно. Какая цель? Надеюсь, она оправдывает средства? — он похлопал по содержимому рюкзака.
Антонов поморщился. Хоть и жалко было расставаться с деньгами, но месть за унижение стоит того…
— Годы работы над антеной! Партенры за границей, и все это…
«Как пришло, так и ушло, — думал наемник. — Мое дело — стрелять!»
Настя и Никита углубились в пустошь, миновав маленький подлесок, поваленное дерево и «трамплин». Они взбирались на холм, когда Настя почувствовала что-то странное, неладное. Вены на висках вздулись от ощущения невидимой опасности. До паники. До колик. Инстинкт срубал разум… Она взяла мальчика за руку и ускорила шаг.
Погода резко изменилась. Мороз усилился. В душе у матери была настоящая буря. Ей хотелось куда-то панически бежать, невзирая на любые преграды. Мысли были только о ребенке, который рос без отца, а в последнее время и без матери. О его детстве, которому она отдала лучшие годы. Самые счастливые в её непростой грешной жизни… Она по-настоящему любила этого мальчика, потому что он был её ребенком…
— Сейчас! — крикнул себе Шрам.
Курок встал на боевой взвод. Палец медленно коснулся затворной коробки, номерных знаков, прошелся по правому краю снайперской винтовки Драгунова и остановился на спусковом крючке. Мгновенье, стирающее годы… Минута, обозначающая вечность… В треугольнике интегрированного прицела появился женский силуэт…
