Мой попутчик рассказывал о событиях первых послевоенных дней, которым он был свидетелем.
…Пробирающиеся куда-то женщины и дети с белыми повязками на рукавах, с домашней утварью, какими-то свертками, тюками и чемоданами, извлеченными из укромных мест, вели себя очень неуверенно, боязливо. В подъездах, на дверях и стенах уцелевших зданий, рекламных тумбах и неподвижных трамваях с выбитыми стеклами были в изобилии развешаны плакаты с изображением темного силуэта человека в шляпе с большими полями, который с высоты своего огромного роста грозил пальцем маленькому скрюченному обывателю: «Тыс-с-с! Молчать! Враг подслушивает!» Повсюду попадались лозунги, уверявшие немцев в том, что русские никогда не войдут в Берлин. Но на этот привычный уже элемент городского пейзажа никто не обращал внимания. Оно было приковано к свежим газетам, приказам советского военного коменданта города Берлина Героя Советского Союза генерал-полковника Николая Эрастовича Берзарина. В приказе № 1 от 28 апреля 1945 года объявлялось, что полнота власти в Берлине перешла в руки советской военной комендатуры. Мирному населению и всем военнослужащим, сдавшимся в плен, гарантировалась жизнь. А она в Берлине, можно сказать, теплилась и с каждым днем набирала силу. Около походных кухонь стояли в очередях жители города с тарелками, кастрюлями, ведерками у кого что осталось. Пожилой солдат-повар, раздавая пищу, повторял по-немецки: «Главное, закончилась война. Все будет хорошо! Все будет хорошо!» Немцы согласно кивали. Многие из них плакали, каждый, наверное, думал о своем. Двое стариков, покушав, говорили друг другу: «Это невероятно! А нам, дуракам, о русских рассказывали всякие ужасы!..»
С плаката на стене высокого здания с лукавой улыбкой смотрел на прохожих русский солдат, переобувающий сапог, а внизу была надпись: «Дойдем до Берлина!» Но и этот плакат был уже «вчерашним днем». До Берлина дошли. Дожили. Теперь нужно было жить дальше.
Не прошло и недели с момента, как окончились бои, а на улицах Берлина под руководством военных инженеров и техников наводился порядок. Военнопленные и жители города уже расчищали трамвайные пути. Велико было желание горожан наладить скорее работу метро. На перекрестках были установлены указатели, написанные на русском языке. Девушки-регулировщицы в накинутых на плечи плащ-палатках и с автоматами через плечо флажками управляли движением, лихо козыряя проезжавшим советским офицерам.
