- Вкусно-то как! - произнесла Анастасия, с видимым удовольствием отпивая глоток.
- Тётка Авдотья вчерась дала попробовать!
Анастасия замерла с блюдцем в руке. Она устремила удивлённый взгляд на Гришку. Тот открыто улыбался. А потом повернулся и показал ухо. Опухоль почти спала.
- Ты слышать стал? - не удержалась от вопроса Анастасия.
Гришка кивнул.
- Как утречком-то встал, так, будто и не было ничего. Слышу лучше прежнего. Знатно подсобила тётка Авдотья. Ходил к ней. Благодарствовал. Другой день домой к ней схожу. Подсоблю по хозяйству. В долгу не останусь… чай!
- Гришка, как хорошо, что ты слышишь, - Анастасия и не скрывала своей радости, - замучилась эти дни. Кричу, а ты всё одно не слышишь. Руками показываю, да ты не так понимаешь. Просила не бить гусара, а ты всё одно ударил. Да ещё подумал, будто я его убить хочу.
- Гусара-то? Видал его утречком. Снова верхом скакал. Лицо-то чёрное. Брови опущены. Губы сжаты. Даже не взглянул на меня. Злой видать от рождения свого.
Анастасия, затаив дыхание, слушала Гришку. Незнакомец вновь объявился. Но кто он?
- Гришка, а ты не знаешь, как его зовут?
- Кого барыня?
- Кого? Того о ком ты рассказывал. Кого же ещё.
- Не знаю, - Гришка отрицательно покачал головой, - да и ни к чему знать то. Сторониться его надобно. Больно злющий на вид. Может, и на меня расправу задумал, нехристь.
- Нет. Он не такой Гришка. Он не станет тебе мстить, - пылко возразила Анастасия, - он благородный. Сказал бы…
- Дай-то бог, барыня! Как увидел его утречком, беду почуял. Мысль пришла - извести меня хочет нехристь. Токмо я не поддамся.
- Чай лучше пей, а то стынет! - посоветовала озабоченному братцу Анастасия.
- И то верно барыня! - согласился Гришка. Но прежде чем отпить, несколько раз подул на блюдце с чаем.
Допив чай, Анастасия покинула Гришку. Следовало возвращаться обратно. Наступало время ужина, а ей необходимо было ещё переодеться. По пути в покои она думала о Гришке. О том, насколько хорошо его устроил опекун. Следовало отблагодарить благодетеля. Но как?
Ужинали опять вдвоём. Почти в полном молчании. Лишь однажды за весь ужин, граф оторвал взгляд от своей тарелки, чтобы осведомиться, как она освоилась в доме. Анастасии не терпелось спросить о младшем Арсанове, но она так и не решилась. Опекун выглядел излишне озабоченным. Было заметно, что его волнует состояние сына. После ужина Анастасия прошла вместе с опекуном в гостиную. Пока он попивал мелкими глотками из бокала вино, она следила за слугами, которые зажигали свечи на люстре. Так как молчание затягивалось, Анастасия попросила разрешения удалиться в свои покои. Опекун только молча кивнул в ответ. Видя такую отрешённость, Анастасию решила предпринять попытку помочь ему. С этой целью она вернулась в свои покои, а оттуда в сопровождении служанки сразу же направилась на третий этаж. Служанка показала ей, где находятся покои молодого графа и, оставив ее, ушла обратно. Анастасия осторожно постучала в дверь. Оттуда раздался раздражённый голос.
