Он обогнул стол, подошел к стене, уставленной книжными полками, и провел пальцами по корешкам. Запыленные фолианты, полные записей, учетные книги и журналы наместников, которые велись с первых дней установления акацийской гегемонии в провинции Мейн. Отец Риалуса относился к этим книгам с мрачной почтительностью. Он пытался внушить ее и своему единственному сыну — безуспешно. Риалус был вторым поколением в семье, с тех пор как она перебралась в Мейн; должность наместника он унаследовал. Когда предыдущий наместник ушел на покой, отца отправили сюда, на север, в наказание за какое-то должностное преступление. Какое именно, Риалус даже не мог припомнить. Шли годы. Наместники других провинций менялись часто, но семья Нептосов прочно осела в Мейне. Акараны, казалось, просто забыли о них. Риалус сознавал, что вынужден расплачиваться за преступление, о котором и понятия не имеет. Прискорбно, что окружающий мир не видит ясного и острого ума (правда, заключенного в хилом теле)! Если бы только люди сумели взглянуть дальше физических дефектов, они бы поняли, какой бесценный работник прозябает здесь, в северной глуши.
Риалус любил повторять, что Дающий награждает достойных. Увы, покамест, похоже, божественные силы мира не заметили его существования. По прошествии десяти лет, которые Риалус провел на посту наместника, забытый всеми, его преданность империи Акаранов изрядно пошатнулась. Старший из братьев Мейн быстро заметил это. Хэниш был красивым мужчиной и блистательным оратором. Когда он говорил, его серые глаза светились такой уверенностью и самообладанием, что Риалус не мог противиться напору. Хэниш разъяснил ему странную систему верований Мейна, и в его устах она вовсе не казалась абсурдной. Мир живых мимолетен и быстротечен, объяснял он, но сила, называемая Тунишневр — вечна. Тунишневр представлял собой сонм душ всех достойных людей народа мейнов, когда-то ходивших по земле, а ныне умерших. Однако жизненная сила не полностью покинула их; энергия ярости держала Тунишневр прикованными к миру людей. Виной тому было проклятие, наложенное на мейнцев и не позволяющее им уйти за грань бытия. Души, запертые внутри мертвых тел, отданы во власть бесконечных мук и невыносимой боли. Смерть, которой следовало стать радостью и освобождением, обратилась жуткой пыткой. Предки, объяснял Хэниш, избрали его, чтобы облегчить их страдания.
Наместник спросил, чего же на самом деле хотят эти Тунишневр, и как именно их следует освобождать от мук, но Хэниш лишь легкомысленно пожал плечами, словно они с Риалусом были приятелями. Он умел мгновенно перескакивать с серьезного тона к самому что ни на есть непринужденному.
