Едва войдя в комнату, Таддеус Клегг понял, что женщина едва не падает с ног от усталости. Она стояла спиной к двери, освещенная оранжевым светом камина, и темная тень от ее фигуры лежала на дальней стене. Женщина покачивалась из стороны в сторону, ее движения, ломаные и неуклюжие, выдавали смертельную усталость. Одежда была измята и неопрятна, словно у какой-нибудь крестьянки, но под слоями грязи Таддеус разглядел стальной блеск кольчуги. Шлем плотно облегал голову; единственным его украшением служил пучок желтоватых конских волос на макушке.
— Гонец, — проговорил Таддеус, — приношу извинения за то, что вам пришлось ждать меня стоя. Мои слуги соблюдают формальности даже в тех случаях, когда следовало бы обратить внимание на обстоятельства…
Женщина одарила его нелюбезным взглядом.
— Почему меня держат здесь, канцлер? Послание предназначено для короля Леодана. Я привезла его по приказу Лики Алайна, командира Северной Стражи.
Таддеус обернулся к слуге, маячившему за спиной, и приказал принести еды. Дождавшись, когда слуга исчезнет из комнаты, он жестом указал женщине на диван, но та села лишь после того, как Таддеус опустился на диван сам. Он разъяснил посланнице, что она находится здесь именно потому, что ее письмо адресовано Леодану. Будучи канцлером, он принимал всю королевскую корреспонденцию первым.
— Разумеется, вам об этом известно, — сказал Таддеус, и в его голосе проскользнул едва заметный упрек.
В свои пятьдесят шесть Таддеус был далеко не так красив, как в юности. Безжалостное солнце акацийского лета вытравило глубокие морщины на коже. Казалось, новые складки появлялись всякий раз, как он смотрел в зеркало. И все же, сидя в свете дрожащего огня камина, закутанный в темно-красный атлас своего зимнего плаща, Таддеус Клегг являл собой внушительное зрелище. Он выглядел именно тем, кем и был — опорой империи, доверенным лицом правителя самой могущественной страны Изученного Мира.
Таддеус был всего на несколько месяцев моложе Леодана Акарана. Он происходил из семьи, почти не уступавшей по знатности королевскому роду. Однако с самых ранних лет Таддеус усвоил, что его дело — служить будущему монарху, не заглядываясь на корону. Он стоял ближе всех к трону, был наперсником короля, первым человеком, которому Леодан доверял свои тайны. Таддеусу позволялось видеть короля таким, каким он представал лишь перед семьей. Он принял эту роль и статус с самого рождения — как и двадцать два поколения канцлеров до него.
