— И кто же победил? — осторожно спросил Конан.
— Никто.
— Как это?
— В Великой битве погибли все наши боги и все герои. Но и враг не одержал победы.
— Откуда ты это знаешь?
— Подумай сам. Никто из наших не вернулся назад. Значит, они все погибли. Но из Асгарда не пришли на землю Киммерии и победители, чтобы воспользоваться плодами своей победы. Значит, их нет.
— Но это только твои домыслы. Ничего точно ты не знаешь?
— Знаю! — в лице старца мелькнула тень былой силы, ведь был он когда-то молод и силен, и как каждый киммериец не мог не держать в руках меча, и его задело замечание короля. — Я чувствую. Я слышал дыхание воинств, ощущал потрясение мира и всплеск ярости боя. Потом все кончилось. Совсем.
— Даже если и так, — задумчиво проговорил Конан. — Если погибли все и никто не смог воспользоваться результатами победы… Тогда в Асгард сейчас должны устремляться толпы мародеров!
— Конечно, — лицо старика исказилось в презрительной усмешке. — Потому я и принял сначала вас за стервятников, спешащих на запах наживы.
Конан призадумался.
— Меня не интересует добыча с мертвых тел, — сказал он наконец. — Но я должен сам увидеть, что сейчас происходит в Асгарде.
— Мне понятно твое стремление. Но ты хорошо подумал? Это ведь не просто место, где полегли в жестокой сече две армии. Здесь бились сами боги. И место их гибели может быть окружено неведомыми чарами.
— Я не боюсь магии, — уверенно ответил Конан. — Я побеждал магов и демонов.
— Ты можешь столкнуться с такими заклятьями, которым будет все равно — боишься ты их или нет, — возразил старец. — Предсмертные проклятья и неуспокоенные души павших героев и богов — я не знаю, чем они могут грозить тому, кто вздумает появиться вблизи места Великой битвы.
— Даже если это будет смертельно опасно, я должен убедиться в этом сам, а не оправдывать свое бездействие досужими рассуждениями!
— Тогда иди.
И Конан снова повернул свой отряд на север. В течение нескольких дней они пересекли Киммерию и приблизились к границе Асгарда. Их встречали и провожали настороженные люди. Кто при появлении вооруженного отряда прятался в лесах, кто выходил им навстречу с оружием в руках, готовый биться с возможными захватчиками. Как правило, это были подростки с тяжелым не по возрасту оружием и немногие оставшиеся дома мужчины. Нет, это были не трусы. И они доказывали это делом. Аквилонцам попадались сожженные деревни, не сумевшие отбиться от врагов. Были селения, оплакивающие своих защитников, погибших в схватках с разбойниками, но отстоявших жизнь своих близких. Дважды королевский отряд настигал разбойничьи шайки и в коротких яростных сшибках разбивал их. Воинская выучка и доблесть аквилонцев одерживали верх над дурной силой и жестокостью разбойников. Они могли лишь грабить мирных жителей, но не биться с настоящими воинами, которые действовали умело и слаженно, прикрывали в бою друг друга и сами разили наповал.
