— Что ж, — скривила губы Мирела, — тогда не жди, что я тебе и дальше буду помогать. Пусть Тхар остаётся с твоим братом, он совсем на тебя не похож! Я тоже, уж поверь, легко найду себе кого-нибудь. А ты храни верность своей замороженной селёдке! — под конец Мирела уже почти кричала, сжав кулаки и наклонившись к эльфу.
— Я… — попытался что-то сказать Дирелл, но девушка только взмахнула отчаянно рукой и бросилась вслед за ушедшей с поляны парой.
Дирелл растерянно проводил её взглядом, вздохнул, окончательно запутавшись, и, с трусливым облегчением отказываясь разбираться в произошедшем, устало упал в траву.
Полчаса спустя Дирелл Алленгоранле неторопливым шагом возвращался в лагерь. В нём что-то изменилось после времени, проведённого в раздумьях, главное место в которых занимала странная человеческая девушка Тхар, к которой он теперь стал относиться гораздо лучше. Дирелл не был уверен, что эти перемены не принесут ему в будущем множество неприятностей, как не был уверен и в том, что они подходят разумному, критичному, уважающему себя эльфу. Но почему-то теперь у него было легче на душе, и предстоящие объяснения с младшим братом не так пугали. Хотя мысль о том, чтобы извиниться перед Тхар, в его голову по-прежнему не заглядывала.
Придя на место, Дирелл обнаружил, что прежде чем объясняться, придётся сначала догнать брата — добрые обозные и сородичи снова бросили его. Эльф машинально заправил косичку за ухо, подумал и достал из седельной сумки печально глянувшего на него коня набор для ухода за волосами. Впрочем, увидев, что хозяин разложил страшные приспособления на траве и принялся за себя, любимого, конь успокоенно переступил с ноги на ногу. Ему хватило впечатлений прошедшего часа, когда двое орков, гадко ухмыляясь, заплетали косички в хвосте несчастного животного, добавляя ленты хозяина и подвернувшиеся под руку веточки с яркими листьями и ягодами.
Что сказал Дирелл, наконец взявшись седлать коня и увидев авангардистскую (или лучше сказать, арьергардистскую, по месту расположения?) причёску своего средства передвижения, история умалчивает. А слова, которые он добавил, сообразив, откуда взялся в одной из расчёсок толстый светлый волос, и вовсе приличному эльфу знать не полагается.
О Миреле он не вспоминал, считая инцидент исчерпанным. И не зная, что нет никого опаснее влюбившейся, но равнодушно отвергнутой женщины.
Когда они остановились на обед, Тхар незаметно отошла от обоза. Конечно, Пустоши были уже близко, и забираться в глубь леса могло быть опасно, но он, как назло, был слишком разреженным, и сколько Тхар ни шла, обоз упорно просвечивал между стволами. Наконец девушка забралась в совсем уж глухую глушь, села на трухлявый выворотень, предварительно на всякий случай попинав его ногой — не развалится ли? — закрыла глаза, успокоилась, отрешилась от окружающего мира и позвала Тилю.
