И еще история была с Хануманом. После той победы все боги, чтобы выразить свою преданность Вишну, стали писать его имя на своих одеждах. Обезьян же на это дело забил. Или, скорее, неграмотный был, а признаться, что ни одной буквы не знает, боялся. Некузяво как-то среди светлых богов неучу. Вишну и удивился: слуга верный, а славословить господина не собирается. Спросил строго так: "Где мое имя?" Но хитрый обезьян не растерялся, отвечает: "Если хочешь проверить, то разрежь мне грудь, и посмотри — твое имя написано на моем сердце". Естественно, преданного богатыря убивать не стали…
Раджана говорила и говорила, но я ее уже почти не слышал. Меня охватило странное оцепенение. В ушах зашумело, почудился то ли ритмичный гул, то ли мелодия. Картина с обезьяной в цветочных гирляндах, которую я упорно рассматривал, вдруг словно ожила. Оказалось, что у зверя — глаза человека, видевшего ад… В душе зверя бились пожары и текла кровь, в ней кричали умирающие дети, которых он не успел спасти.
Очнулся я от тишины. Женщина молчала, удивленно глядя на меня. Лишь где-то далеко, на пределе слышимости, продолжали грохотать барабаны.
— Ну как, вам, интересно? — Проворковала дама.
— У вас здесь странная акустика, — я попытался стряхнуть наваждение.
— Вы тоже слышите?
— Что?
— Здесь, в храме, верные могут услышать звуки мантр, звучащие здесь непрерывно…
— Я же — не верный. И даже не верующий. Скорее даже наоборот.
— Для тех, кто ищет, путь всегда открыт. К тому же не обязательно знать многое, для верного служения большинству достаточно карма-йоги.
Я ничего не понял, но согласно кивнул головой. Йога — так йога. Только бы избавиться от навязчивой "гуры".
От Шамана тоже захотелось отделаться как можно скорее. Бывают же такие люди — вроде он к тебе — со всей душой, а тебе хочется бежать куда подальше. Поэтому, вернувшись в лагерь, я забрал Зверю, добросовестно сторожившего рюкзак, и пошел обратно в деревню. Кто-то, может, и способен на просаде прожить, а я лучше куплю себе и псу по куску колбасы и предамся греховному чревоугодию. Без всякой там аюр-веды и очищения от скверны.
Затарившись в магазине, я побрел по улице, выискивая, где бы можно было спокойно перекусить. Можно, конечно, присесть где-нибудь на лавочку, но мне почему-то хотелось найти спуск к берегу. Тара — странная река. Вроде и не широкая, ничем особым не знаменитая, но манит к себе, как магнит. Наконец мне удалось выбраться на зады огородов к глинистому откосу. Поев, мы с псом улеглись на травке и стали смотреть на реку.
