Поначалу тот день был не отличим от сотни предыдущих. Повседневные заботы, в которые я погрузилась — безумно скучны. Но, по-крайней мере, они не оставляли ни минуты на то, чтобы побыть в одиночестве, вновь начать вспоминать о былом.
А потом Авиан укрыла тьма. Я уже собиралась ложиться, когда Дорин ввалился в дом…
— Что-то случилось? Что-то серьезное? — я выскочила в коридор, порадовавшись было, что не успела переодеться в ночную сорочку.
Ничего бы это не изменило!
— Ты знала! — лицо Дорина пылало от гнева.
— О чем?
Мужчина не ответил. Просто со всей силы ударил по лицу. Затем еще раз.
— Да как ты… — я попыталась встать на ноги, с которых упала, когда Дорин дал мне очередную пощечину. Но мужчина навалился на меня сверху и начался сущий кошмар…
Мой отец был умным человеком. Гораздо умнее меня. Тогда с компаньонами он просто не предвидел, что его душа так рано отойдет духам. Но в вопросе моего будущего папа не полагался на случайности. Я не могла продать дом до своего совершеннолетия — до двадцати одного года.
А значит, все махинации Дорина прошли впустую.
Оставалось еще четыре года. Но "жениху" надоело играть роль влюбленного. Он хотел стать моим хозяином. И лежа на полу в своей крови я понимала, что у меня осталось только два пути: стать на четыре года ночной бабочкой, двери чьего дома на распашку для любого гостя и не заглядывать в то, что будет потом. Или умереть прямо сейчас.
Вот только смерти я больше не желала. В день, когда я медленно шла от моста над Тиари к дому, поняла: жизнь слишком драгоценна, дабы ее терять.
Значит, сейчас и выбора у меня не было!
Так и началась моя вторая жизнь — на самом дне и мало помалу я стала неразрывной его частью — такой как все…
— Думаешь, она подойдет?
— Да! Это то, что нужно!
— Неужели она настолько хороша? — человек смотрел в полупрозрачный шар, в котором, как в стекле, отображалась спящая девушка. — Ведь полно других кандидаток. Или все дело в том, что ты…
— Нет, конечно же. Не пори чушь! Я бы никогда не пошел на это, но нам нужна девушка с тайной. А что может быть лучше постоянной печали в глазах, даже когда она смеется.
— А ты, оказывается, романтик…
Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Ну, не день — ночь. Днем-то я обычно сплю, а вот ночью приступаю к работе. Около одиннадцати вечера зашел Стиан, потом Джордж. С ними я как обычно не успела вставить ни слова. Только и услышала сквозь двери:
— Милочка, это я…
Как будто по одному звучанию их голосов я должна угадывать, кто передо мной.
