Но все-таки один вопрос она задала:
— Как умерла бабушка? Не мучилась перед смертью? Она умерла в больнице или здесь, дома?
— В собственной постели — именно так, как она просила Бога, — тихо ответил Фелипе. — Я был с ней в последние минуты. Бог наградил ее тихой, мирной кончиной.
Лиана кивнула. От этих слов на душе стало теплее. Хорошо, что в последние мгновения жизни с бабушкой был кто-то рядом.
Резкий голос Фелипе прервал ее размышления:
— Надо сказать, вы вели довольно активную переписку. Каждую неделю по письму. Вам пришлось изрядно потрудиться, да?
Писать эти письма совсем не составляло для Лианы труда. Наоборот, она садилась за них с удовольствием и по собственной воле. Переписка шла так легко и естественно, что Лиане и в голову не приходило, что кто-то может усмотреть в этом коварный замысел.
Конечно, Лиана не стала делиться с Фелипе своими мыслями. Пусть думает, что хочет…
— Мне кажется, у вас были теплые и доверительные отношения, — заметила Лиана. — Разве бабушка не рассказывала вам о нашей переписке?
Положив ногу на ногу и задрав вверх кончик ботинка, Фелипе ответил:
— Она упоминала об этом. Но я не представлял, что вы переписывались так часто, пока на днях не обнаружил ваши письма.
У Лианы в голове словно звякнул звоночек. Теперь она поняла, откуда Фелипе почерпнул сведения о ней. Вот почему он знает, как она зарабатывает на жизнь, и что собирается выйти замуж, и что ее жених — работник налоговой службы в Сити.
Она с укором посмотрела на Фелипе.
— Оказывается, вы читали мои письма! Какое вы имели на это право?!
Фелипе ответил невозмутимым взглядом.
— А что вы беспокоитесь? Боитесь, что я мог открыть ваши секреты?
— Я ничего не боюсь! Мне нечего скрывать. Просто ваша любознательность дурно пахнет!
— Вы так считаете?
— Да.
— Очень интересно. Раз уж мы решили обменяться мнениями, позвольте сказать, что же дурно пахнет по моему разумению. — Он выпрямился, подвинулся на край дивана и устремил на Лиану испепеляющий взгляд. — По-моему, дурно пахнет то, как цинично вы использовали тиа Глорию, когда фальшиво изливались в письмах о любви к ней, о том, что вдруг почувствовали к ней жалость и сочувствие и что вскоре собираетесь приехать навестить ее.
— Я действительно хотела приехать!
— Ну да, после ее смерти и похорон! Вы не потрудились приехать, пока она была жива, но бросили все и вскочили в первый же самолет, когда пришло время получать наследство!
Лиана остолбенела от такого грубого и несправедливого обвинения. В нем не было ни крупицы правды. Сознательная ложь и ненависть — вот что двигало ее собеседником…
