Ельцин, Великая Отечественная война и наглая морда правозащитника Ковалева. А
когда я оказался на улице, я уже был здесь. Стало быть, в иной мир меня доставил
обыкновенный лифт в "сталинском" доме.
"Если я, — рассуждал я далее, — прибыл сюда на лифте, то и обратный путь я могу
проделать таким же образом". Я уже спешил к знакомому дому, когда новая мысль
остановила меня. Куда торопиться? Дома меня хватятся только послезавтра, потому
что мама — в санатории в Старой Руссе, а наш телефон как на грех сломан. Не
разумнее ли повременить с возвращением, получше изучить окружающий мир, а
главное — "технику перехода" в это пространство? Но твердой уверенности, что я
войду в лифт и выйду на нужной мне станции, у меня уже не было. Способ проверки
(а именно — положить в лифт какую-нибудь вещь и нажать, не входя внутрь, на
кнопку шестого алешиного этажа: если, поднявшись на шестой этаж, я не обнаружу
этой вещи в лифте, значит, связь действует) мог быть применен только в
современных лифтах, а это был старый решетчатый, с железной дверью,
запускавшийся только при наличии внутри пассажира.
Выбирать, однако, не приходилось. Я вошёл в подозрительный лифт, закрыл за собой
решетчатую дверь и отодвинул упругие деревянные створки. Ничего не произошло, я
был все еще в мире, где 9 мая было обычным днем календаря. Тогда я осторожно
нажал на кнопку шестого этажа. Лифт тронулся, а я стал прислушиваться к своим
ощущениям. Снова никаких изменений. Едва лифт остановился, как загудела алешина
дверь, и вскоре он сам появился на лестничной площадке.
— О! Вальдемар, — воскликнул он. — А мне говорил, что поехал в библиотеку.
И верно, я сегодня собирался в библиотеку. Но как спросить его, виделись ли мы
полчаса назад? Я решил спросить в лоб:
— Ты за кого собираешься голосовать?
— А что, скоро выборы? — переспросил он.
— Да, в июне… выборы президента…
— Какого президента?.. Ты что-то путаешь, Вальдемар…
— И верно… верно… — поспешно согласился я. Значит, я не смог вернуться
обратно. Это меня и радовало, и печалило. Если Алеша узнал меня, значит, я есть
в этом мире, а это, как нетрудно догадаться, многое меняло в моем положении.
— Если ты в столь иронической форме намекаешь на выборы президента США, то они
будут не в июне, а в октябре, — продолжал он, явно задетый. — А если ты
намекаешь на мою англоманию, то я думаю, это не такой уж криминал. В "Правде"
вот пишут о недопустимости прогерманского уклона во внешней политике и
неприемлемости для советской идеологии национал-социалистического тезиса о
