нашем университете (стерва, каких свет не видывал, и скорее всего, тайная
сионистка — в этом мы еще разберемся!), подняла такую вонь, что никакой
дезодорант не помогал! — и дошла до комсомольской организации. Вызывает меня наш
комсорг Руслан Омельченко…
— Комсорг? — удивился я. — А в нашем мире он поклонник Николая Рериха!
— Да, да, одно другому не мешает. Он действительно увлекается Индией. Ну,
вызывает — это громко сказано, просто начинает увещевать: дескать, я должен
извиниться за недостойное советского человека проявление антисемитизма. Я
категорически, — он подобно мне подчеркнул это слово характерным жестом, —
отказываюсь. И в итоге сегодня собирается товарищеский суд на базе нашего
факультета, где я — главное действующее лицо.
— И что тебе грозит?
— Да… ничего страшного. Поболтаем — разойдемся.
Фамилия Хавский мне ничего не говорила, но я догадался:
— Сколько в СССР евреев?
— Около восьми миллионов. Ассимиляция очень незначительна. В сорок девятом году
ввели процентную норму: не более десяти процентов во всех учреждениях, учебных
заведениях и органах власти. В последние годы жизни Сталина их выселили из всех
крупных городов (это когда дело врачей было). Половина из них проживает в
специальных юденблоках на западе страны.
— В нашем варианте истории, прости мне такую банальную фразу, немцы уничтожили
половину советских евреев, а потом миллион выехал за рубеж. Они создали себе в
сорок восьмом году государство в Палестине.
— Да, у нас тоже хотели их куда-нибудь выселить. Немцы нам предлагали их
поменять на оборудование для добычи нефти,
— У вас известно, что немцы уничтожили всех европейских евреев в лагерях?
— По-моему, это все сионистская пропаганда. Как же! будем мы с немцами из-за
евреев ссориться! Абсурд какой-то.
— А что буду делать я? — напомнил я о себе.
— Поезди по городу, освойся. Я дам тебе десять рублей, трать на что хочешь, — он
достал из кошелька червонец со знакомым изображением Ленина. — На метро у тебя
есть?
Я показал ему свой студенческий проездной билет на февраль.
— 10 500 рублей! Не слабо! А какая же у вас средняя зарплата?
— Полмиллиона.
— А стипендия?
— Сто тысяч, но это с доплатой на питание от Собчака.
— Собчак? Анатолий Александрович? Он же преподает у нас на юридическом! А его
жена — на историческом и в институте культуры.
— А у нас он мэр города Санкт-Петербурга.
— И все же, согласись, Ленинград звучит красивее, чем Санкт-Петербург.
Я пожал плечами и показал ему несколько купюр наших денег: пятьдесят, пять тысяч
