После первых же этапов стало ясно, что я выбиваюсь в лидеры. Непосредственными конкурентками были огневолосая девушка и блондинка, которую никто не видел вне репетиций, примерок, гримирования и прочих событий – ее увозили и привозили под строжайшей охраной. Всезнающие девушки шептали мне, что у блондинки есть папик, который обеспечивает ей наиболее благоприятные условия и не хочет допустить случайностей вроде подпиленных каблуков. Будто кому-то надо было подпиливать эти каблуки!
Количество конкурсанток становилось всё меньше, и вот осталось двенадцать, и вот мы должны выйти, чтобы, как всегда, заинтриговать зрителя: сейчас вручат приз от прессы, от какого-нибудь телеканала, приз зрительских симпатий, потом объявят вицемисс и, доведя нетерпение публики до края, наконец назовут победительницу. Мы стояли за кулисами, глубоко дыша, поддержливо улыбаясь друг другу, находясь в состоянии высшего напряжения. Меня оно тоже не миновало. Гулко колотилось сердце, щеки горели так, что я чувствовала, как воздух горячеет возле них. Конкурентная блондинка стояла передо мной. Я глядела ей в спину, потом вспомнила про шепот девушек насчет подпила каблуков и посмотрела на ее туфли. Туфли у всех девушек были от известного торгового дома обуви, со стразами, а то и с бриллиантами, очень хорошо сделанные, но, как это часто бывает, мельчайшая небрежность может пустить в прах всё великолепие. За кулисами был полусумрак, но все-таки я увидела, что застежка на ремешке правой туфли блондинки расстегнулась. Вернее, еще не совсем расстегнулась, металлический штырек только выскользнул из дырочки, но два-три шага – и ремешок спадет, и...
Потом я годами убеждала себя, Володечка, что просто не успела окликнуть блондинку, тронуть ее за плечо, указать на опасный выскольз штырька – потому что загремела музыка и объявили наш выход. Но тебе я не могу врать. Я могла успеть. Я не сделала этого нарочно. Голос замерз в моем горле, руку сковал паралич воли. Ты москвичка, мысленно говорила я блондинке, у тебя богатый папик, у тебя и так всё в порядке, а у меня решается судьба, я приехала издалека, от меня зависит благополучие моей мамы, сидящей в зале, и маленького брата, и, возможно, вся моя будущая жизнь...
Но всеё же было движение руки в последний момент, все-таки было. Я просто не успела. Я чуть замедлилась.
И блондинка, сходя с высоких ступенек, упала так же, как упала ее одноцветная беловолосая предшественница в Саратове, но гораздо некрасивее и травматичнее, потому что ступени для эффекта здесь были выше. Я видела, как она взмахнула руками, рухнула, покатилась, мне казалось, что я слышала, как хрустнула кость (потом выяснилось: да, это был перелом). Девушка валялась на сцене, била руками о пол и буквально выла от обиды и боли.
