21 марта английский посол в Москве Сидс вручил М. Литвинову проект декларации СССР, Англии, Франции и Польши о том, что эти страны обязываются совещаться о шагах, которые должны быть предприняты для общего сопротивления агрессии. Сидс заявил, что «декларация составлена в таких необязывающих выражениях и так лаконично, что вряд ли могут быть серьезные возражения». Следуя принципу «лучше что-либо, чем ничего», правительство СССР приняло это предложение. Но английская сторона вначале затянула ответ, а затем сообщила, что вопрос о декларации следует считать отпавшим. 23 марта Чемберлен в палате общин вообще заявил, что он выступает против создания «противостоящих друг другу блоков» в Европе. Однако спустя две недели 6 апреля, несмотря на свои слова, Чемберлен подписывает в Лондоне с Беком соглашение, трансформировав таким образом одностороннюю английскую гарантию во временный договор о взаимопомощи. 13 апреля Франция и Англия объявили о своих гарантиях Греции и Румынии. Как отмечал У. Ширер: «Группировки стали постепенно вырисовываться».
В те же дни 6 апреля Галифакс заверяет Майского в желании британского правительства создать широкую коалицию ради сохранения мира, в которой обязательно нашлось бы достойное место Советскому Союзу. Но в то же время Форин Оффис без всяких комментариев отвергает неформальное предложение Майского о визите Литвинова в Лондон для подготовки переговоров.
11 апреля М. Литвинов писал: «В разговорах с нами англичан и французов после истории о совместной декларации не содержалось даже намека на какое-либо конкретное предложение или о каком-либо соглашении с нами. Если расшифровать эти разговоры, то выясняется лишь желание Англии и Франции, не входя с нами ни в какие соглашения и не беря на себя никаких обязательств по отношению к нам, получить от нас какие-то обязывающие нас обещания… Но почему мы должны принимать на себя такие односторонние обязательства?».
Мнение Литвинова о политике английского правительства последнее весьма красноречиво подтвердило само, когда 14 апреля, со ссылкой на речь Сталина на съезде, предложило Советскому правительству в одностороннем порядке сделать заявление, что в случае агрессии против какого-либо его европейского соседа Советский Союз окажет ему помощь, если она будет желательна. Даже Сидс понимал несуразность этого предложения. После его вручения, «поразмыслив день», он сообщил своему министру иностранных дел: предложение создает впечатление, что «мы не имеем серьезных намерений, а Советский Союз, понятно, опасается, что ему придется таскать каштаны из огня».
