— Так, — сказал он. — Значит, у тебя в Москве отдельная квартира?
— Отдельная.
— Сколько комнат?
— Четыре.
— А семья?
— Трое. Отец, мать и я.
— Из каких же это соображений тебе такие хоромы выделили?
— Это не мне. Это отцу. Он нейрохирург.
— Кто?
— Заслуженный врач. Профессор. По мозгам.
— Хорошо зарабатывает?
— Хорошо.
— На книжку небось кладет?
— Кладет.
— Ладно, — вздохнул председатель. — Поскольку у нас с тобой формальности закончены, скажи мне теперь, по какой причине ты выписался из Москвы. Говори как на духу, не изворачивайся. И не бойся. Спрашиваю я тебя исключительно для контакта, поскольку нам с тобой вкалывать рядом не один год. Давай. Дальше меня никуда не пойдет.
Пастухов долго смотрел на председателя с изумлением.
— Так ведь… — сбивчиво начал он. — В заявлении ведь указано…
— Недопонимаешь, — терпеливо прервал председатель. — Я тебя причины спрашиваю, ясно? Личные причины. Ясно? Может, баба?
— Какая баба? — спросил Пастухов с недоумением.
— Обыкновенная. Женского полу. Бывает, от баб бегают. От алиментов. Вон у нас одного нашли. Стреканул аж с Курильских островов…
— Что вы! — Пастухов вспыхнул, как светофор. — Ну, правда… Действительно… Каким бы смешным вам это ни показалось, а правда… Я прочитал материалы Пленума… Обращение к молодежи. И принял для себя решение…
— Опять недопонимаешь, — остановил его председатель. — Я не политграмоту экзаменую, ясно? Парень ты эрудированный, это заметно… По линии выпивки как у тебя?
— Никак. Я непьющий.
— Случаем, не сектант?
— Случаем — нет.
— А ты не кусайся. Нам вместе работать, вот я и интересуюсь. У нас вон на отчетно-выборном собрании отмечаю достижения за минувший год, а энный товарищ из зала подает реплику: «Горько!» Крикнул, как на свадьбе. Ничего такого у тебя в техникуме не было?
— Ничего не было. — Пастухов взглянул осторожно, не забавляется ли над ним председатель.
Но председатель не забавлялся.
— Как хочешь, — сказал он грустно. — Народ со мной беседует откровенно. А к тебе у меня претензий нету. Хотел сразу контакты наладить, а не доверяешь— твое дело.
Пастухов подумал немного и спросил:
— Можно идти?
— Ступай. Жить будешь в избе у Бугрова. В боковушке. От него жена убегла, он один. Тебе в самый раз будет. Я тебе туда свой телевизор снес. Все равно глядеть некогда. Только ты Бугрову не давай ручки крутить. Сам пользуйся.
Пастухов остановился у порога, подумал и вернулся,
— Ладно, поделюсь, — тихо проговорил он. — Поделюсь, зачем приехал.
